Элис вдруг резко отшатнулась от Ивана. В её сверкающих глазах появился страх.
— Куда ушёл Дамир? — Спросила она довольно резким голосом, когда восстановила своё спокойствие.
— Пошёл привести себя в порядок, ханым эфенди. Не волнуйся, когда он вернётся, то ты его не узнаешь. Наберись терпения. Терпение — это благодетель, хотя тебе это не знакомо. Не правда ли? — Он подмигнул Элис.
Она ещё минуту «сверлила» Ивана взглядом и вдруг произнесла, не своим голосом. — Я тебе его не отдам. Он мой.
— Это ещё бабка надвое сказала. — Ответил Иван по-русски и, осознавая, что она его поняла.
Элис фыркнула, развернулась и пошла к толпе статистов…
— Что ты сказал Элис? Я никогда ещё не видел её в таком гневе. — Услышал Иван знакомый голос и повернулся. Лицо Дамира было чисто выбрито, волосы тщательно зачёсаны назад, но всё такие же длинные до плеч. Ивану показалось, что перед ним другой человек. Он удивился и почувствовал боль в голове.
— Я не понял вопроса? — Произнёс он, потирая свои виски. — Элис была в гневе? Почему. Мне казалось, что мы хорошо поговорили. — Иван понюхал воздух и добавил. — Странно. Как пахнет розами?
— Я ничего не чувствую. — Ответил Дамир, принюхиваясь. — Ты лучше скажи, чем обидел Элис? Она пылает злостью. Просто не в себе! Чем ты её взбесил?
— Тобою, сказав, что она тебя не узнает, когда ты вернёшься. — Иван оглянулся вокруг и добавил. — Смотри, тебя никто не узнал без твоей щетины на лице.
Дамир осмотрелся, усмехнулся и утвердительно кивнул.
— Пошли, я отведу тебя к режиссёру.
Иван сделал шаг за Дамиром и вдруг увидел, как пристально смотрит Элис на них.
— Стой. Я должен тебе что-то сказать. — Остановил он Дамира и развернул его лицом к себе. — Запомни, русские офицеры никогда не позволяли себе стоять спиной к любимой женщине. А, если Элис будет играть твою любимую, то тебе в любом кадре следует обязательно стоять лицом к ней, когда смотришь, или разговариваешь с ней. Даже, когда уходишь от неё, сделай два шага спиной назад, лицом к ней, чуть склони голову, а потом разворачивайся и уходи. Понял?
— Странные были манеры у русских в 19 веке. — Усмехнулся Дамир. — Но, спасибо. Я это запомню. — Он развернулся и пошёл.
— Обязательно запомни, Дамир. Обязательно запомни… — Проговорил Иван, следуя за ним и глядя на Элис. Она пристально наблюдала за ними из толпы статистов.
Иван был доволен «своим учеником». В течение всего съёмочного процесса, Дамир ни разу не повернулся спиной к Элис, и режиссёр восхищался его игрой. Зато игра Элис его явно раздражала. Он постоянно делал ей замечания, злился на её упрямство и, в конце концов, прервал съёмки с нервным срывом.
— Не могу понять, что случилось с Элис. — Сказал Дамир Ивану, когда они покидали съёмочную площадку. — Не узнаю её. Да, она самолюбивая и очень гордая женщина, но к работе относилась всегда с высоким профессионализмом. Режиссёр тоже не понимает её состояния. Она так резко с ним разговаривала… Словно шайтан в неё вселился..
— У вас же есть поговорка: «Мед приносят пчелы, а скандал — женщины». — Сказал Иван, с лёгкой усмешкой. Значит у Элис сегодня не счастливый день. А я бы сказал по-другому, по-русски: — «Ей просто сегодня кто-то на хвост наступил». — Иван отвернулся от Дамира и тихо добавил. — На её красный хвост…
— Странно вы, русские, говорите. Разве у женщин есть хвост?
— Не только у женщин, и они у них … красные. Мы ещё говорим о людях, которых невозможно успокоить, что: — «… им вожжа под хвост попала».
Дамир рассмеялся и сказал: — С одной стороны, у вас довольно строгие светские правила… А с другой стороны: вожжа под хвост?
— Да, мы такие. Потому, что так создан мир… Чтоб интересно было…
Иван не договорил, потому что увидел возле машины Дамира Элис. Она пристально смотрела на них и ждала, когда они подойдут. Вместо светской русской красавицы, теперь перед ними стояла красавица турчанка, знающая себе цену.
— Я должна с тобой поговорить. — Сказала Элис, когда мужчины подошли к машине. Она тут же схватила Дамира за руку и поднесла его ладонь к своим губам.
Но он тут же резко одёрнул от неё руку, посмотрел на свою ладонь и удивился. На ладони у большого пальца руки был небольшой порез, из которого уже сочилась кровь.
— Чем ты меня поранила, Элис? Своими ногтями? — Спросил Дамир, с удивлением рассматривая свою рану.