Мира приложила ладонь к пылающей щеке, вспоминая это чаепитие. Она не могла понять, как очутилась в плену его объятий и поцелуев. Сначала от них пылало её лицо, затем шея и плечи... Её глаза широко раскрылись, когда она вспомнила, как её руки уже сами освобождали его плечи от рубашки... Как она сама прикоснулась к ним своими губами и услышала не то свой стон, не то Дамира. А дальше всё перемешалось... Его руки с её руками, которые расплели её косу и долгое время наслаждались ими, пропуская их сквозь пальцы. Его губы долго, мучительно долго блуждали по её телу, а затем и она сама изучала его тело, наслаждаясь его вздохами. А, когда их тела переплелись, то разум уже им не принадлежал... Разум был отброшен, ими теперь руководила только любовь в душе... Мира быстро уткнулась в подушку, её дыхание участилось. Она почти не чувствовала боли, зато вспомнила его слова, которые в том момент не поняла: - « Ты - д...? Не может быть? Ты такая одна...! Я - счастливец!» - Неужели он понял, что я... - Мелькнула мысль в её голове и заставила испугаться. - Что он обо мне подумал?! О, Господи, я надеюсь, что его не напугала? Но, когда она вспомнила, как он нежно поднял её с постели и унёс в ванную комнату... Затем они долго вместе стояли под прохладными струями воды, нежно обнимая и целуя друг друга, душа её успокоилась и она улыбнулась... Мира не заметила, как уснула в его объятиях. И вот она проснулась от боли в спине и... совершенно одна в постели. Она приподнялась на локте и ту же увидела свои руки, покрытые ссадинами и появившимися синяками. Она откинула шёлковой покрывало и...ужаснулась. Её человеческое тело теперь было больше похоже на леопарда. Каждая ссадина на теле, ранее была смазана мазью тети Фризы, но после ... общения с Дамиром... вся мазь с тела была стёрта. И теперь все ссадины воспалились, да ещё спина горела огнём. Мира легла на живот и боль в спине стала слабее. - Я эту ночь никогда не забуду. - Подумала она. - Если, конечно, доживу до рассвета. Да на мне нет ни одного живого места, кроме...? - Она вновь уткнула лицо в подушку, понимая, что оно теперь горит румянцем так же, как и её спина. - Господи, Мира, почему ты такая стыдливая, и это в твоём-то возрасте? Она глубоко задышала, стараясь успокоить, вновь забившееся от волнения, сердце, и не заметила, как уснула.