Макс снова прервал установившуюся было паузу отчаянной мольбой:
— Ты веришь мне? Сейчас это трудно, но… веришь? Не выходи замуж за Джона. Я тот человек, который тебе нужен, Франциска. Конечно, внешне все обстоит более чем странно, но это так! Ответь мне!
Франциска решила окончательно развеять сомнение в своем сердце.
— Лола…
— Считай, что ее не существует. Верь мне. Она не встанет между нами.
Тон Макса был настолько искренним, что Франциска не могла сразу же не поверить ему. Она понимала, что другие люди, вполне возможно, сочтут его неубедительным, но она ему поверила.
— Я верю тебе, — дрожащим голосом проговорила девушка.
Макс тут же подвинулся к ней ближе. Он поднялся и устремил на нее напряженный взгляд, а потом, словно бы получив ее разрешение, положил голову ей на плечо. Он обнял Франциску за талию, и она почувствовала, как дрожат его руки.
— О Франциска… До сегодняшнего дня я был в таком аду! — Макс снова поднял голову и встретился с ней взглядом. В его глазах было выражение страшной муки. — Я так люблю тебя.
— Я знаю, — Франциска мягко отстранилась от него. — Я знаю. Но у нас так ничего не выйдет, Макс. Я слишком люблю тебя, чтобы портить тебе жизнь. Тебе и себе. Давай будем сильными… Давай подумаем о будущем…
Не отвечая, он поцеловал ее. Однако Франциска чувствовала, что Макс ее внимательно слушает.
— Сейчас тебе надо уйти, милый…
— Я знаю, — простонал он. — Сейчас я и сам понимаю, что не могу остаться. Но ты… будешь ждать меня? Будешь, любимая? — Макс замер в ожидании ответа. Все его тело сейчас напоминало сжатую пружину. — Хотя я понимаю также, что кого-кого, а тебя просить об этом не имею права.
— Не надо просить, — твердо сказала девушка. — Я буду ждать, Макс, потому что люблю тебя больше всего на свете.
Макс снова порывисто обнял ее.
— Возможно, придется ждать… годы.
— В таком случае я буду ждать годы.
— Господи! Подумать только, какие испытания я навлек на тебя! — простонал он.
— У тебя есть работа. У меня тоже есть занятие. Мы можем пока отдаться этому, — сказала Франциска.
Голос ее начал терять твердость.
Их расставание, на взгляд Франциски, было настоящей мукой. Ее мучили разные мысли. Может, это конец всему? Может быть, в их встрече заключался какой-то большой смысл?
— Ну, иди… — прошептала она, закрывая глаза.
— Я не увижу тебя снова до… — Макс стоял перед ней неподвижно и смотрел на нее с отчаянием и страстным желанием. Он поднял руки и коснулся ее волос. Его тонкие пальцы легко пробежались по мягким, шелковистым локонам.
— Той первой ночью, на острове, я так хотел сделать это. У тебя очень красивые волосы, Франциска.
Девушка рассмеялась.
— Обещаю тщательно расчесывать их на ночь каждый день. Я буду поддерживать их в форме. Ради тебя.
Макс улыбнулся. Она сказала сейчас то, что нужно. В этих ее словах заключалось самое четкое и верное определение их взаимоотношений. Он склонился к девушке и поцеловал ее в губы.
— Прошу тебя, иди… — прошептала Франциска, не открывая глаз. — Я знаю. Мы не будем прощаться, хорошо?
Франциска услышала, как он поднялся на ноги и хромающей, неуверенной походкой пошел к двери. Взявшись за дверную ручку, он обернулся. Франциска открыла глаза. Макс улыбнулся ей.
— Так мы оба и хотели… — проговорил он, открыл дверь и вышел из комнаты.
Хромая, Макс прошел по коридору, и каждый его шаг отдавался в ее сердце. Внешняя дверь скрипнула, и старый дом погрузился в тишину. В тишину погрузилось и сердце Франциски. С минуту она думала, что умрет от невыразимой внутренней боли. Все казалось ей несправедливым. Она страстно хотела вернуть Макса, но знала, что он не вернется. Она помогла ему сделать выбор, и теперь никакие земные и неземные силы не могли заставить его изменить принятое решение.
Девушка сидела на кресле неподвижно, когда в комнату вошел ее отец.
— Ушел?
— Я… отослала его.
Одобрительный взгляд отца согрел ей сердце, но Франциске все равно было страшно. Она чувствовала себя одинокой.
Сколько же еще ее сердце будет томиться в тоске и ныть от боли?..
Франциска не могла понять, откуда у нее взялись силы рассказать отцу о жене Макса. Он имел право знать это.
— Бедняга. Тайны, подобные этой, иногда так и остаются неразгаданными. — Увидев выражение ее лица; доктор добавил: — А если все же выяснится, что через несколько недель… Максимум — через несколько месяцев…
— Он уверен в том, что его жена погибла.
Доктор на это не ответил, ибо понимал, что любые его слова еще больше ранят сердце дочери.