Франциска растерялась.
— А я думала… Вы ведь только что говорили, что обручены с Родди…
Улыбка Лолы стала еще шире.
— Мне нравится разыгрывать вас. Я представляла, что творилось в ваших английских головах в тот день, когда вы приплыли на остров. Надеялась вызвать у вас небольшое потрясение. Удалось ведь, правда?
— Это верно…
— Я умею проигрывать, — весело щебетала Лола. — Не беспокойтесь. Кстати, когда вы его ждете?
— Теперь уже дней через десять… если все будет хорошо.
Это был самый странный разговор, в котором Франциске когда-либо приходилось принимать участие. Живость этой девушки начинала ее утомлять.
— Все будет хорошо, — сказала Лола. — Ладно… Желаю счастья, как говорится. Пойду. Сегодня я буду танцевать для Анны. Она вам говорила? Я часто здесь танцую.
«Может, все это только поза?» — спрашивала себя Франциска. Или Лола действительно любила и любит Макса? Если так, то она является опасной соперницей. Макс уже определил то место, которое она занимает в его жизни, но в ней столько энергии, изобретательности, авантюризма… Кто знает, выдержит ли Макс ее атаку, если таковая состоится? Франциска не была уверена. Ясно, что Лола не просто так поехала к нему на остров, когда он поправлялся после болезни. Она желала пробудить в нем интерес к себе.
«Ах, если бы только Макс сейчас был здесь», — подумала девушка, и тревога вновь начала одолевать ее.
Франциска сидела неподвижно до тех пор, пока к ней не подошел ее отец. Лола готовилась к выступлению, а в зале гости ждали ее появления.
Родди вдруг подошел к фортепиано и, словно по чьему-то сигналу, взял первый, волнующий аккорд.
В дверях появилась Лола, которая бесшумно, будто кошка, проскользнула в центр комнаты. Она двигалась с легкостью и изяществом и, казалось, даже не дышала, выполняя сложнейшие па танца, который походил на витиеватый и плавно вычерчиваемый узор. Тончайший колышущийся шарф, лежавший на ее плечах, подчеркивал ее хорошо натренированное тело и плавные, текущие, как ртуть, движения. Франциска смотрела на танец Лолы зачарованно: грация и мастерство девушки пленили ее. Техника танца, казалось, давалась ей без всякого труда и напряжения, что говорило о том, что перед гостями выступала танцовщица недюжинного дарования. Когда Лола завершила последнее движение и замерла, со всех сторон раздались бурные аплодисменты, и, на взгляд Франциски, в этом не было ничего лицемерного. Она и сама присоединилась к восторгам зрителей совершенно искренне.
Макс говорил как-то, что эта девушка уже знаменита, хотя еще и очень юна.
Лола исчезла так же неслышно, как и появилась, а через несколько минут она вновь вошла в зал в своем прежнем платье. Франциска разговаривала с Родди и одновременно пыталась подстроиться к его игре на фортепиано, чтобы получилось «в четыре руки».
— Она была очаровательна. Вы счастливец!
— Как будто я этого не знаю! — воскликнул Родди весело и закрепил перед своим лицом партитуру. — Однако привлечь — это только полдела. Важно удержать. А как тут удержишь, если она словно мелкий песок, который просыпается между пальцев? Не сидит спокойно. Натворит что-нибудь здесь, и, пока ты будешь соображать, что же случилось, она уже наломает дров там!
Значит, он тоже сомневался. Франциска была обеспокоена своими проблемами, но понимающе кивнула Родди.
Подошедшая к ним Лола небрежно положила руку на плечо жениху.
— Милый, а тебе известно, что Франциска и Макс обручены?
— Мы… пока еще нет… — проронила Франциска.
— Значит, скоро обручитесь. Как это мило, да, Родди?
Лола то и дело бросала на Франциску короткие взгляды, явно вызывая на разговор.
Родди поднял на свою невесту взгляд и сжал губы.
— Очень мило, дорогая.
— Вы бывали «У Максима» в Барселоне? — живо спросила Лола, тут же сменив тему. — Я обожаю бывать там. И еще люблю шоу в ресторанах и кабачках. Родди меня иногда водит. И танцы тоже — вещь! Одно время мы с Максом постоянно туда ходили.
Все эти излияния казались ее собеседникам совершенно излишними, и Родди торопливо попытался перевести разговор на другое.
«Она хочет, чтобы я ревновала», — с отчаянием подумала Франциска.
Ей хотелось как можно скорее покинуть эту заполненную народом комнату, так как она чувствовала, что «не вписывается» в вечеринку. К тому же она жаждала уединиться для того, чтобы спокойно обо всем подумать. Франциска понимала, что Лола сказала отнюдь не все, что хотела, и поэтому терзалась мрачными предчувствиями.