Поток жгучей ненависти заставляет скрежетать зубами. Не в силах ничего изменить, продолжаю идти к своей цели.
Я и раньше была в курсе сущности людей, стоявших во главе Земной Коалиции. Но не подозревала, насколько все… паскудно.
Снова разглядываю однотипный рельеф Сто семнадцатой. Скалы, пески, кратеры, бескрайние пустыни. Настолько все убого. Две Луны – единственное украшение этой планеты.
Если бы не редкий арканиум, никому бы не сдалось вкладывать столько риалов в пустыню на краю мироздания. В результате активной добычи шахты иссякли, сам арканиум, как и много лет назад, не потерял своей ценности.
Здесь изначально не было условий для жизни.
Мрачно рассматриваю поверхность с орбиты. Еще не ясно, повезло ли мне спастись с Фрэнсис Дрейка.
Преисподняя. Имя и сущность планеты, на которой мне предстоит выжить.
Глава 4. Глубокая глотка
Рассвет все ближе.
Чуть не кулем падаю у входа в шахту. Сейчас. Еще немного. Наберусь сил и мужества, и встану на дрожащие от усталости ноги. Снова утягиваю завязки на штанах. Неужели еще есть куда худеть? С грустью опускаю взгляд на свою грудь, которая и в хорошие-то времена была скромна. Тьфу, нашла о чем беспокоиться. Выдаю истеричный смешок, зато с маленькой грудью тут проще выжить.
Жерло штольни напоминает пищевод, с округлыми краями. Он уходит вниз, в беспросветную тьму. «Глубокая глотка» неспроста получила такое название.
Свою каменную нору я оставила, как только солнце опустилось за скалистую гряду. Понадобилась целая ночь, чтобы добраться до цели.
– Да уж, скорости мне не занимать, – невесело констатирую я. Мне повезло сегодня, с севера донеслись прохладные потоки воздуха. Они весь путь приятно обдували, не охлаждая, но и не нагревая мое измученное тело.
В последний раз я спускалась в Глубокую глотку пару месяцев назад и еле вернулась. Едва хватило сил подняться по каналу шахты наверх. Старый лифт с трудом работал, еще когда я упала на Красную планету, и постепенно совсем перестал ездить совсем. После поломки спуск и подъем стали возможны только при помощи спускового устройства. И сил своих рук и ног. Знала бы, ходила бы на скалодром с Шефом, а не бегала по утрам по набережной.
Эти полуразвалившиеся шахты не так просты. Они хранят в себе настоящие сокровища для этих земель: консервы с едой, воду, лекарства и инструменты. Многое уже вынесли с тех пор, как Преисподнюю покинули смотрители Коалиции.
В попытках достать из-под земли ценное содержимое, колонисты регулярно оставляют плату, ту что у них есть – свои жизни.
Как и у всякой сокровищницы в этих шахтах есть свой дракон, охраняющий богатства. С заходом солнца прожорливые земляные черви наводняют бесконечные коридоры. Мерзкие твари размером с крупную собаку, зубастой пастью и желудками способны переварить многое, включая металлические бляшки ремней. Эти отвратительно пахнущие животные пожирают все живое, не брезгуя и себе подобными. Во время разработок тюремщики отгоняли червей от шахтеров огнеметами и электрическими стрекалами. Покидая планету, сотрудники коалиции забрали с собой все. Какое им дело до каторжников.
Будь путь наверх легче и пребывание под землей менее опасным, давно бы осталось одно ненужное барахло в заброшенных штольнях. Но дело обстоит иначе. Поэтому колонисты вновь и вновь делают попытки найти и извлечь добро.
Черви давно съели всех собак, крыс и кошек, прибывших с колонистами. И всех тех, кто замешкался под землей.
У меня есть двенадцать часов от рассвета до заката. Двенадцать часов, чтобы спуститься в шахту, найти, собрать все необходимое, и подняться обратно. Иначе я тоже стану ночной закуской. От одной мысли ком встает в горле.
Вернувшись в последний раз, я твердо решила, что только крайняя нужда заставит меня вновь пройти через это.
Так уж вышло, эта нужда настала.
Тянуть время больше нет возможности. Вряд ли отдохну лучше, если буду торчать на краю шахты и нервничать. А нервничаю я сильно. Еще чуть-чуть и начнут дрожать не только кончики пальцев и натруженные ноги, но и все тело.
Проверив страховочную беседку, недовольно фыркаю. Совсем одряхлела. На другой раз ее точно не хватит. Цепляю себя к спусковому устройству, хоть какая-то подстраховка. Завинчиваю предохранитель на карабине. Не дав возможности себе передумать, сжимаю челюсти до ломоты в зубах. Судорожно нажимаю спуск и скольжу вниз. В пропасть.
Фонарь включаю, только достигнув конца троса. Заряда батареи ничтожно мало. Говорят, за грядой есть небольшое поселение. У них еще сохранились солнечные батареи и можно подзарядить свои приборы. Но и туда не пойдешь с пустыми руками.