– Мне нравятся пари и всякого рода игры, – сообщила Элизабет.
Он кашлянул, прочищая горло.
– Я знаю.
Она едва не улыбнулась, когда услышала его немного сдавленный голос и поняла, как ему трудно отвести взгляд от ее рта.
Да, в эту игру должны играть двое…
– И прошу, скажи мне, – она невинно моргнула, – что будет призом в твоем пари?
Ее пронзил взгляд его горящих глаз.
– Уверен, мой приз покажется тебе заманчивым.
Элизабет лишь подняла брови, ожидая объяснений.
Ее немного разочаровало, что Роберт быстро справился со своей минутной слабостью и теперь его глаза – горячие, чувственные и повелительные – смотрели прямо на нее.
– Однако я не стану рассказывать все в подробностях, пока ты не дашь согласие на участие в пари.
– Жаль, поскольку я не соглашусь на пари, пока не узнаю, что могу выиграть.
Роберт покачал головой и негромко рассмеялся:
– Леди, у вас поразительная решимость.
Элизабет некоторое время молчала, пристально глядя ему в глаза, а потом произнесла:
– Эта черта оказала мне хорошую услугу, милорд, во время осад Данливи, когда вас не было.
Выражение его лица смягчилось. Подняв руку, Александр нежно коснулся пальцами ее подбородка.
– Ты права, и я благодарен тебе за это. Было трудно защищать замок. То, что ты сделала, заслуживает моей признательности и моего уважения.
Элизабет с трудом подавила порыв прижать его пальцы к своим губам и покрыть поцелуями. Вместо этого она просто дотронулась до него и тут же убрала руку, чтобы сохранять уравновешенность, как она себе наказала перед их встречей.
– Любая супруга сделала бы то же самое.
– Может быть. – Он тоже опустил руку. – А может, и нет. Думаю, многие не стали бы оказывать сопротивление столь длительное время и с такой энергией. – Выражение его лица снова изменилось, стало более игривым, настойчивым и чувственным одновременно. – Однако вернемся к нашему делу. Ты должна сказать, примешь ли мое пари.
– Я уже сказала, что подумаю. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Но прежде хотела бы узнать, что именно могу выиграть.
Он весело рассмеялся:
– Хорошо, моя упрямая жена, я уступаю твоей решимости и немного расскажу об этой награде. Она такая: тот, кто днем одержит победу, получит весьма приятное внимание вечером от того, кто потерпит поражение.
У Элизабет слегка округлились глаза, хотя она не могла не признаться себе, что это предложение вызвало в ней легкое возбуждение.
– Может, расскажешь более подробно?
– Нет.
– Но если ты меня победишь, то как я узнаю, что должна для тебя сделать?
– Ты справишься с этим, уверен.
Элизабет с трудом сдержала улыбку во время этой словесной перепалки и вдруг с удивлением: поняла, что в первый раз за последние несколько дней ей нравится их беседа. Она чувствовала себя хорошо, не испытывая ни вины, ни волнений по поводу будущего. Просто радовалась обществу мужа и его подшучиваниям с чувственным подтекстом.
– Я согласна, – произнесла она наконец. – Однако, милорд, надеюсь, вы снисходительно отнесетесь к моим способностям в том пари, которое решили со мной заключить.
– Это не будет рыцарский турнир, любовь моя, если именно этого ты опасаешься. Я знаю, ты хорошо владеешь кинжалом, – поддразнил он ее, – но было бы нечестно в этом состязаться, поскольку со мной трудно сравниться в искусстве защиты.
– Уверена, ты настоящий бог войны.
– Да, что-то вроде этого, – рассмеялся Александр. – Но мое пари не имеет ничего общего с боевыми искусствами. Нет, я принял в расчет свои способности. Чтобы сравняться, я даю фору. Хочу бросить тебе вызов в совсем нетрудном деле – в игре в мерелс.
Она постаралась скрыть удивление.
– В самом деле?
– Если пожелаешь.
О да, она более чем желала этого. Роберт согласился, сыграть с ней в мерелс только на третьей неделе их замужества. Она разбила его в пух и прах и нанесла удар по его мужскому самолюбию.
– И что столь резко изменило ваше отношение к игре со мной в мерелс, милорд? – нараспев спросила, она, вопросительно вскинув бровь.
– Возможно, то, что я слишком долго находился взаперти и у меня оставалось много времени для раздумий и воспоминаний. – Уголок его восхитительного рта чуть поднялся вверх. – Помнится, ты была мастером в этой игре, но я надеюсь одержать победу.
Элизабет рассмеялась:
– Прекрасно. Я принимаю вызов.
Он кивнул и наконец сделал шаг назад, после чего галантно предложил ей пройти мимо. Элизабет двинулась вперед, стараясь выбросить из головы греховные мысли и сосредоточиться на пари. Она должна выиграть. Мерелс – это ее игра, и она обязательно победит, как бы он ее ни отвлекал. Кроме того, если она сосредоточится на игре, это позволит ей сохранить трезвость мысли по отношению к этому странному человеку, который был ее мужем, но во многом был ей совершенно незнаком.
Подойдя к камину, чтобы достать деревянную доску для игры и фигурки, она бросила через плечо:
– Ладно, милорд, когда начнем?
Прошло совсем немного времени, и Элизабет поняла, что ошиблась, полагая, что эта игра отвлечет ее от греховных мыслей относительно Роберта.
Конечно, мешало этому и его присутствие. Было ясно, что он намеренно решил дразнить ее и вводить в искушение. Сначала он отказался сидеть напротив нее, как обычно делают при этой игре. Потом поставил свой стул рядом с ее стулом. Время от времени его бедро касалось ее или он касался пальцами ее волос или щеки, и несколько раз, когда он наклонился к ей, чтобы предложить следующий ход, она почувствовала прикосновение его губ к своей щеке.
Это отвлекало ее. Но хуже всего то? что ей было приятно. Даже возбуждало. Да, именно это он и заставлял ее чувствовать. Словно каждый дюйм ее кожи ожил для удивительных чувственных ощущений. Эти ощущения стали столь сильными, что она могла чувствовать – Боже! – даже изменения в его дыхании.
Но несмотря на все попытки ее отвлечь, Элизабет чувствовала, что побеждает.
Он играл хуже, чем пять лет назад, – впрочем в этом не было ничего удивительного, – и пропустил несколько возможностей поймать ее фигуры. Тем не менее каждый раз, когда ей казалось, что она может победить, он обычно делал ход – как бы случайно, – который заставлял ее продолжать игру.
Однако игра неуклонно шла к концу. У ее противника остались на доске всего три фигуры. Поймай она одну из них, это принесло бы ей победу. Элизабет начала играть молча, никак не выражая своих чувств и стараясь не смотреть на эту фигуру, чтобы он не перехватил ее взгляд. Ее противник мог двинуть эту фигуру в четырех направлениях, три из которых позволили бы захватить фигуру на следующем ходу. При подобном положении на доске и слабой игре ее противника быстрый победный исход казался наиболее вероятен. А ей хотелось победы.
Александр молча сидел, пристально глядя на доску и чуть постукивая пальцем по верхней губе. Через несколько мгновений он с силой выдохнул и поднял на нее взгляд. Элизабет поспешно опустила глаза, чтобы он не видел их выражения. Даже при этом его взгляд послал мурашки вниз по ее спине.
Он собирается что-то предпринять, решила Элизабет.
Внезапно он протянул руку и сделал ход. Это был тот самый ход, который позволял избежать пленения фигуры. Даже хуже: одна ее фигура при этом терялась. На мгновение Элизабет растерялась, но тут же сжала челюсти и раздраженно выдохнула.
– Ты не мог найти этот ход сам!
– Ты видишь здесь кого-нибудь, кто бы мне помог? – Он жестом обвел комнату. – Здесь есть только песочные часы, которые наблюдают за нашим прогрессом. Точнее, мы наблюдаем за их прогрессом.
Бросив взгляд на часы, Элизабет увидела, что час почти истек. Осталось всего несколько минут.
– Видимо, ты перехватил мой взгляд, когда я смотрела на это место, – пробормотала Элизабет, тщетно пытаясь подавить уныние.