– Поэтому существует черный рынок?
– Конечно! Никто не будет рад, если у тебя украдут знания. Вот и крадут талантливых людей.
– А где разница-то, кого красть? Умных людей пруд пруди.
– Разница-то большая. Есть люди с талантом: им легко дается какая-то область знаний, они без особых усилий становятся умными. Знания текут для них бесконечно. А есть люди со способностями. Тысячи ночей с согнутой спиной над учебниками – и только тогда они получают такой же уровень таланта. Вот и цены тоже различаются.
– Таланты дороже?
– И их легче красть, – добавляет Текеб.
– Почему?
– Талантливые люди развиваются раньше. Еще молодые, защищаться не могут. Беззащитны совершенно. Легче всего похищать подростков. Не ребенок, не взрослый. И талант проявился. Идеально.
– Но ты же продавал свои знания, – замечает парнишка.
– Да, способность. Но его я продал лишь за чертовы двести дирхамов. Всего ДВЕСТИ ДИРХАМОВ. Понимаешь? Это даже не деньги. Как жалкий кусок мяса. Ам! И все. А этим сыт не будешь.
– А если ты купишь его талант...
– Тебе одной жизни не хватит, чтобы его купить — с ухмылкой перебивает Текеб.
– Но если, – продолжает он, – его купить, как долго он будет длиться?
– В чужом теле талант сгинет быстро. Но зависит от его качества, – Текеб быстро бросает взгляд на меня и снова улыбается. – Даю руку на отсечение, талант этого пацана может продлиться тридцать лет.
– Тридцать лет?!?!
– Да. Это как минимум. Поэтому мы всегда смотрим результаты тестов на пригодность. Одна проблема – уж слишком сильно этих людей скрывают. Сложно найти.
– Значит, этот парень на вес золота.
– А то.
Тишина. Раздается еще один шумный выдох. Комнату заволакивает облачками дыма.
– Первый раз тест на пригодность пишут в одиннадцать, – продолжает Текеб, – после этого талантов начинают ловить. Этому, – указав на меня, – уже семнадцать, но его до сих пор не поймали. Понятия не имею как, но он смог прожить со своим талантом несчастные шесть лет.
Его безымянный напарник удивленно смотрит на меня, словно в первый раз, и замечает:
– А одет он небедно...
– Еще бы, – хмыкает Текеб и снова затягивает сигарету. – С введением нового закона становится тяжелее перевозить таланты. На границах ужесточили меры. Гении не могут даже добровольно уехать из родной страны, не то что силком.
– А почему мы всегда везем его в Ратушу? В этой стране черный рынок тоже налажен.
– Не наш уровень, – объясняет Текеб, – тем более, такого талантища. А одет он так богато, потому что государство спонсирует его и его семью. Телохранители тоже не с неба свалились. Помнишь тех громил, которые стоят возле его академии? – тот утвердительно кивнул. – На учеников им плевать, охраняют они только этого парня. А так – официальная версия. Да и самой академии удобно. Имидж поднимает.
– А мы его так просто в парке поймали. Как так?
– Сам в шоке, – пожимает плечами Текеб, – сбежал, значит. Ну а нам что, нам это на руку.
– Сам небось не ожидал он, да? – хихикает его напарник. То, что он весьма недалекого ума, было сразу понятно. Ситуацию разъясняет все тот же Текеб.
– Достало его все. Я тоже в четырнадцать с дома сбежал. Когда все вокруг из тебя гения пытаются сделать, ни к чему хорошему это не приводит.
Пожалуй, могу считать тебя умным.
– Только одну вещь я не пойму...
Ладно, беру свои слова назад.
– Что? – с любопытством спрашивает напарник. Текеб даже позабыл о сигарете.
– Чего это он такой спокойный лежит? Шесть лет поди спокойно с талантом живет, но до этого его кто-то должен был схапать. И не мог он этого не знать. Почему он такой спокойный? – напряженно думает Текеб.
Я продолжал спокойно лежать себе на земле и понимаю, что сейчас он догадается.
Жаль, что такой сообразительный человек будет лежать в тюрьме.
Впрочем, у него почти не осталось времени. Я не вижу, как меняется его выражение лица, но отчетливо слышу быстрые вздохи-выдохи Текеба, и в определенную минуту до него все дошло.
– ЧЕРТ! – взбешенно кричит Текеб, и раздается звук ключей. – ЧЕГО СТОИШЬ? БЕЖИМ!
– Эй, Текеб, что такое? – пугается напарник.
– Что за шум? Эй, потише там! – раздаются голоса снаружи.
– КОПЫ! СКОРО БУДУТ ТУТ! КОПЫ! – орет Текеб, пытаясь открыть дверь. На миг снова воцаряется тишина. Но только на миг.
«Копы» – это какое-то волшебное слово. Недавно все было так тихо, а теперь здесь творится что-то невообразимое. Все кричат, орут, везде паника. Клочки бумаги летят в разные стороны, люди за стеной толкаются, бегут, пытаются спастись. Дверь открывается, двое моих охранников выбегают наружу, но я уже слышу различимый гул машины.