Глава XI
— Это как раз те самые слова, которые я и надеялся услышать, — гордо объяснил Тимоти Рурк. — Ясно, что ваш покойник — это Хирам Годфри и никто другой!
— Ты окончательно сбрендил, Тим, — рявкнул Шейн.
— Не больше чем ты, Майкл, — репортер наклонился вперед и многозначительно постучал пальцем по бутылочке с краской. — Это и есть тот ключ к разгадке тайны, ценность которого ты просто не сумел оценить, хотя первым обратил на него внимание. Человек в положении Бреуера не станет покупать продукцию низкого качества и тем более самостоятельно красить волосы. Он обратится к профессионалу.
— Ну и что с того?
— А то, что эта бутылка понадобилась Бреуеру, чтобы перекрасить волосы своего партнера после того, как он убил его вчера днем на борту яхты.
Джентри только крякнул в ответ. Шейн уже готов был снова вмешаться в спор, когда Рурк властным движением руки остановил приятеля.
— Разрешите мне сначала закончить. Неужели до вас не доходит полная абсурдность истории, рассказанной Бреуером? Мы знаем, что он опасался своего партнера, который якобы готовил покушение на его жизнь. И вместе с тем он отправился с ним на прогулку по заливу один, без свидетелей, как раз накануне поездки Годфри в Нью-Йорк. С какой целью, позвольте спросить?
Глаза репортера насмешливо остановились на физиономиях своих собеседников. Затем Рурк встал и начал медленно прохаживаться по комнате.
— Хорошо, я скажу вам сам. На мой взгляд, Бреуер заранее тщательно продумал свои действия, прежде чем согласиться на пресловутую поездку. Он запасся краской для волос, пригодной для экстренного использования, и запасным комплектом одежды. Ты сам сообщил мне, Майкл, что Бреуер и его партнер были приблизительно одинакового телосложения. Во время прогулки по заливу Бреуер приводит свой план в исполнение, действуя, скорее всего, именно так, как он описал тебе, Майкл. После убийства Годфри он перекрашивает его волосы, предварительно смочив их морской водой, переодевает труп в собственный костюм, засовывает ему в карман свой бумажник с документами, ударом тяжелого предмета доводит его лицо и пальцы рук до такого состояния, чтобы любое опознание оказалось невозможным, и сталкивает мертвеца за борт. После чего ему остается только добраться до берега, заявиться в твою контору, Майкл, и рассказать заранее отрепетированную историю.
На губах Шейна заиграла легкая улыбка.
— Прекрасная история, Тим, — произнес он с сарказмом, — хотя, увы, и лишенная всякой логики.
— Напротив, она вполне логична! — горячо возразил репортер. — Попробуй взглянуть на нее объективно, Майкл. Отношения между партнерами достигают критической точки. Бреуер отдает себе отчет, что окажется первым в списке подозреваемых, если его партнер будет найден мертвым. Ему необходим план, продуманный до мельчайших деталей. И он останавливается на варианте, при котором изуродованный до неузнаваемости труп должен быть опознан как тело самого Бреуера. В этом случае никто не станет разыскивать его, поскольку в глазах полиции он будет официально считаться мертвым, а его тело предадут земле.
— Ну что подобный вариант мог принести Бреуеру? — потребовал разъяснений шеф полиции. — Он не смог бы воспользоваться даже своей долей капитала.
— Вы забыли, что Бреуер был женат. После его смерти все его состояние автоматически переходит к жене. Ему оставалось только переждать некоторое время в каком-нибудь укромном месте, а затем снова встретиться с супругой в Южной Америке или в другой, не менее удаленной от нас части света и продолжать жить в свое удовольствие.
— Ты упустил одну небольшую деталь в своей фантастической истории, — напомнил ему Шейн. — У жены Бреуера был роман с Годфри.
— Опять же по словам самого Бреуера, — с торжеством объявил Рурк. — А кто мог бы опровергнуть их? Один Годфри, но он был мертв прежде, чем Бреуер добрался до твоей конторы.
Шейн раздраженно почесал рыжую бровь.
— Что ты думаешь об этой истории, Уилл? — осторожно спросил он.
— Стоит ли искать какой-либо смысл в байках Рурка, Майкл? — презрительно отозвался шеф полиции. — Такая уж у него работа: пощекотать нервы доверчивым читателям.
— Погоди, Уилл, — неожиданно остановил его Шейн. — Дадим Тиму высказаться до конца… Объясни мне, зачем, по твоему мнению, Бреуеру нужно было являться в мою контору, если к этому времени Годфри был уже мертв?
— Потому что ему требовалось официально установить, что это его тело, а не Годфри, будет выловлено из залива, — терпеливо разъяснил репортер тоном, каким врач-психиатр обращается к умственно неполноценным пациентам. — Разумеется, он не мог допустить, чтобы его партнер просто так растворился в морском воздухе после их совместной прогулки по заливу. Он должен был предвидеть, что это неминуемо повлекло бы за собой расследование, которое, кто знает, могло закончиться правильным опознанием трупа.
Предупреждая подобное развитие событий, он нанимает частного детектива, который с чистой совестью готов будет засвидетельствовать, что Хирам Годфри благополучно отбыл в Нью-Йорк на следующее утро после убийства. Понятно, что к этому времени и самому Бреуеру предстояло таинственно исчезнуть. Естественно предположить, что при таких обстоятельствах тело человека, похожего на него, с его документами и в его одежде будет однозначно идентифицировано как труп Бреуера. И никаких проблем.
— Но он должен был считаться с тем, что в этом случае Годфри автоматически становился подозреваемым номер один, — возразил Джентри. — Нам ничего не стоило снять с самолета человека, нанятого Бреуером на роль Годфри, и привезти его в Майами, обвиняя в убийстве. А поскольку доказать, что данный человек — не Годфри было бы еще проще, весь план Бреуера лопнул бы как мыльный пузырь.
— И тем не менее вы не сделали этого, Уилл, — напомнил полицейскому Рурк, — хотя вас прямо провоцировали на это. И все потому, что у него было железное алиби, предусмотрительно сфабрикованное для него Бреуером. Разве не так? Это и было основной частью его плана. Своими ухищрениями Бреуер по сути добился того, что так называемый Годфри оставался вне подозрений до того момента, когда он мог достигнуть Нью-Йорка и навсегда исчезнуть из поля зрения полиции.
Джентри сделал несколько торопливых пометок в своем блокноте, затем отшвырнул его в сторону, вытащил из кармана носовой платок и вытер капельки пота, проступившие на его полном лице.
— Эта версия чересчур мудрена для меня, — признался он. — Ты видишь какие-нибудь проколы в истории Тима, Майкл?
— Есть несколько небольших несоответствий, — произнес Шейн задумчиво. — Например, эта бутылка краски. Как она снова оказалась в шкафу Бреуера, если накануне он использовал ее, чтобы перекрасить волосы убитого им Годфри?
— Можно придумать не менее дюжины объяснений, — с готовностью откликнулся репортер. — Возможно, это другой флакон, приобретенный Бреуером заранее, чтобы проверить на себе качество краски. Наконец он мог просто забыть его в своем шкафчике, после чего ему пришлось покупать новый по дороге к яхте…
— Возможно, — согласился Шейн. Его лицо вновь приобрело странное отрешенное выражение. — Ну а что, если бы тот же Блэк, увидев фотографию Годфри в газетах, догадался, что это совсем не тот человек, за которым он следил всю ночь?
— Один шанс из ста, — возразил Рурк. — Работая, Хенк наверняка избегал слишком приближаться к объекту и не мог видеть его лицо крупным планом. Кроме того, вы сами знаете качество фотографий в наших газетах. Можно и отца родного не узнать. Но допустим, — смягчился репортер, — что Блэк, как профессионал высокого класса, мог и заметить подмену. Но обратите внимание, что Бреуер и не собирался нанимать ни его, ни ему подобного для этой работы. Это произошло чисто случайно. Только потому, что к этому времени у тебя уже был другой клиент, Майкл, ты решил позвонить Блэку. Что до самого Бреуера, то, как мы знаем, он предпочел явиться к пустоголовому ирландцу по имени Майкл Шейн, не способному даже оценить, какое решение проблемы подносят ему на блюдечке с голубой каемочкой.