— Подобная бумага не стоит выеденного яйца,— заметил Шейн.— Я уже не говорю о том, что вам всего лишь восемнадцать.
— При всей моей неопытности у меня были сомнения. Когда я узнала, что обязана танцевать обнаженной, я решила посоветоваться с адвокатом. Я так бы и поступила, если бы он не начал угрожать мне. Что мне было делать? Отец и мать находились далеко, в Вашингтоне, и, кроме того, я опасалась, что мой необдуманный поступок может повредить мне. Скоро я убедилась, что Рики всего лишь дешевый вербовщик, поставляющий молодых девушек для второразрядных ночных клубов. Я почувствовала себя в ловушке. Я не знала никого в Майами. Я была совершенно одинока, и я боялась его. Он не остановился бы ни перед чем. Юлия снова закрыла лицо руками, и ее плечи задрожали от беззвучных рыданий.
— Успокойтесь, с вашими испытаниями покончено раз и навсегда,— сказал Шейн.— Вы больше не увидите его. Расскажите, чем он угрожал вам.
— У него была еще одна фотография,— пояснила Юлия, не отнимая рук от лица,— которую сделал его приятель в ту злополучную ночь в Форте Лаудердейл, на которой мы запечатлены вместе. До недавнего времени я даже не подозревала о ее существовании. На ней без труда можно разглядеть мое лицо и фигуру обнаженного мужчины. Рики угрожал переслать эту фотографию моим родителям, если я откажусь выполнять его распоряжения.
Шейн почувствовал, как судорожно дернулись мускулы на его щеке. Серые глаза детектива были мрачны.
— Итак, вы согласились на его требования и начали выступать в «Ля Рома»,— констатировал он.
— Что я могла сделать? — Она снова вызывающе подняла голову.— Но, уверяю вас, дальше этого дело не зашло. Мы занимаем отдельные комнаты, и каждую ночь я запираю свою дверь. Я объяснила ему, что покончу жизнь самоубийством, если он позволит себе применить насилие, и, вероятно, он понял, что я способна осуществить свою угрозу.
— Давайте вернемся к событиям минувшей ночи и личности миссис Дэвис,— предложил Шейн.
— Сколько можно вам повторять, что я не знаю никакой миссис Дэвис! — воскликнула она.— Если кто-то из подруг матери и оказался в Майами, то я не видела ее. Я никого не вижу, когда танцую. Я пыталась убедить себя, что танцую в полном одиночестве, при свете луны. Я не хочу сойти с ума, мистер Шейн.
— Но чем объяснить исчезновение записки, посланной вам за кулисы,— настаивал Шейн,— и поведение певицы, с которой миссис Дэвис разговаривала о вас.
— Честное слово, мистер Шейн, мне никто не передавал записки. А если кто-то и разговаривал с Билли обо мне, то она даже не упомянула об этом.
Шейн нахмурился и с раздражением ущипнул себя за ухо. Бросив взгляд на часы, он убедился, что было уже больше четырех часов.
— О'кей,— устало согласился он.— И все же я думаю, что нам лучше выяснить вопрос о миссис Дэвис прямо сейчас, раз и навсегда.
Он поднял телефонную трубку и попросил оператора соединить его с отелем «Уальдорф Тауэрс». Когда ночной дежурный оказался на линии, детектив попросил его выяснить, вернулась ли миссис Дэвис в отель. Предупреждая стандартные извинения телефониста: «Я очень сожалею, сэр, но…», он торопливо произнес:
— Сделайте одолжение. Мое имя Майкл Шейн. Я оставил важную записку для миссис Дэвис несколько часов тому назад. Будьте любезны, взгляните — на месте ли мое послание.
Шейн неторопливо барабанил пальцами по поверхности стола, пока на линии снова не прозвучал голос оператора:
— Да, сэр, ваша записка все еще находится в боксе.
— Большое спасибо. Шейн раздраженно бросил трубку на рычаг и сердито потряс рыжей головой.
— Снова ничего определенного. Похоже, миссис Дэвис растворилась в ночном воздухе. Некоторое время он молчал, и затем осторожно спросил: — Как вы думаете, Юлия, не мог ли Моран случайно узнать о попытке миссис Дэвис увидеться с вами. Скажем, перехватить записку, которую она послала вам за кулисы, или узнать о ее разговоре с Билли Лав.
Лицо Юлии омрачилось.
— К сожалению, это вполне возможно, мистер Шейн. Рики обычно большую часть времени проводит в клубе. Вы могли судить об этом по собственному опыту, когда он сумел помешать нашему разговору.
Шейн уныло кивнула головой.
— У него есть все основания оставаться на стреме.
— Но мистер Шейн! — воскликнула Юлия, всплескивая руками,— стало быть вы допускаете, что Рики проследил за миссис Дэвис до ее отеля, а сегодня мог попытаться ликвидировать ее?
— Вам и карты в руки,— мрачно констатировал детектив.— Вы знаете его лучше меня.
— Конечно, он порочен и жаден до денег. Но чтобы решиться…— Она запнулась, и ее лицо приняло растерянное выражение.— Что может дать Рики исчезновение миссис Дэвис? Я согласилась продлить срок моих выступлений еще на неделю. В его распоряжении все заработанные мной деньги за вычетом каждодневных расходов…
— Вы забыли упомянуть о фотографии, которая была отправлена вашей матери.
— Думаете, это сделал Рики?
— Кто же еще? Никто, кроме него, не знал вашего настоящего имени. Разве это не в характере Морана? Неужели вам никогда не приходило в голову, что следующим шагом мог стать шантаж ваших родителей?
— Господи, какой же дурой я была,— прошептала Юлия, и две крупные слезинки скатились по ее щекам.
На этот раз Шейн даже не пытался разубедить ее. Поудобнее устроившись на своем месте и сосредоточенно потягивая коньяк, он предоставил своей посетительнице самой разбираться со своими чувствами.
Наплакавшись досыта, Юлия осушила фиолетовые глаза и робко задала следующий вопрос:
— Если Рики послал эту фотографию моей матери, а затем обнаружил человека, наводящего справки обо мне, как, по-вашему, он должен был поступить?
— Откуда мне знать,— откровенно признался детектив.— Он мог проследить за ней до отеля, а после столкновения со мной этим вечером логично, что он предпочел иметь дело с доверчивой женщиной, нежели с несговорчивым субъектом вроде меня. Правда следует оговориться, что предварительно он должен был навести кое-какие справки обо мне.
— Но он и так знал о вас вполне достаточно, мистер Шейн,— с жаром возразила Юлия.— Поэтому я и решила обратиться к вам. Рики был вне себя, когда вы уехали из «Ля Рома», и рассказал мне массу интересных подробностей из вашей биографии. Разумеется, после всего этого мне не составило труда принять окончательное решение.
Шейн с сомнением посмотрел на молодую девушку.
— А сам он оставался в клубе после моего ухода?
— Этого я не знаю,— честно призналась Юлия.— Во всяком случае он ожидал меня, когда я закончила свой последний номер.
Шейн попытался быстро проанализировать сложившуюся ситуацию. Он припомнил 1600 долларов, находившихся в кошельке миссис Дэвис, остановку, которую они сделали с Тимом Рурком у здания «Дейли Нью», наконец их заключительную поездку к приятелю репортера. Все это вместе оставляло Морану достаточно времени, чтобы посетить «Уальдор Тауэрс» еще до того, как он сам добрался до отеля.
— Как по-вашему, мог ли Моран заподозрить, что вы отважитесь встретиться со мной уже этой ночью? — спросил он, вскакивая на ноги.
— Думаю, что нет. Более того, я уверена в этом. Я поднялась к себе, намекнув, что собираюсь немедленно улечься в постель, и выждала несколько минут, чтобы дать Рики время вернуться к себе. Только после этого я спустилась вниз по служебной лестнице и поехала к вам.
— Откуда вы узнали мой адрес?
— На мое счастье, водитель такси знал, где вы живете.
— Тогда я думаю, что мне необходимо немедленно поговорить с Мораном,— объявил Шейн.— Вам лучше всего оставаться здесь.
Его последнюю реплику прервал резкий телефонный звонок. Второй раз за последний час детектив подскочил к аппарату, уверенный, что на этот раз он непременно услышит голос миссис Дэвис, и ему пришлось вторично пережить разочарование.
— Незнакомый мужчина пытался выяснить у меня номер вашей квартиры, мистер Шейн,— услышал он торопливый голос ночного портье.— Он предложил мне двадцать зелененьких, если я разрешу ему без предупреждения подняться наверх, и еще двадцать, если я отвечу ему на вопрос, находится ли какая-нибудь девушка в вашей квартире. Наверное, сам Господь Бог уберег меня от соблазна.