Дед недовольно приоткрыл жёлтый глаз с узким зрачком,тяжело, почти по-человечески вздохнул и спрятал голову под крыло.
- Вставай, - безуспешно пнула его Велена. - Кому говорю? Лететь пора!
Ящер не слишком впечатлился девичьим сапожком, едва ощутимо тронувшем его в бок, хотя на всякий случай приподнялся и развернулся к колдунье спиной, вновь свернувшись ?лубком. Велена пнула летучего зверя еще раз и в задумчивости присела на деревянный пень с оборванной цепью: видимо, ящера пытались таким диким образом удержать в загоне.
Во внутреннем дворе крепости было красиво. Нетронутый снег волнами лежал вдoль стен,тянулся сверкающим шлейфoм к тяжёлым воротам. Полвека назад пограничный форт являлся проходом между стонгардскими и альдскими землями – пока граница не отодвинулась ещё дальше на восток, где имперский легион выстроил новую крепость, а разрушенные под альдскими набегами стены старой окончательно перестали держать удар. Теперь восточный проход закрыли тяжёлыми воротами, которые никогда не отпирались, и внутренний двор оказался укреплённым со всех сторон, кроме западной, откуда спускалась к городу скалистая тропа. В первое же утро Велена исследовала новые владения: взбежала на все стены, оглядела с высоты причудливо застывшие льдины на море, безбрежные холмы и скалы, занесённые снегом, раскинувшийся у берега Кристар, который, в отличие от сонного Ло-Хельма, бурлил жизнью и торопливой суматохой сновавших по улицам горожан: успеть бы с делами, пока непогода не настигла. Внутрь крепости попасть не удалось – ключи находились в доме старосты. Сикирийка решила непременно забрать, раз уж она теперь единственная жительница старого форпоста.
Вчерашняя метель порадовала только утренним визитом мастера Мартина. Толстый маг, как и в прошлый раз, притащил горячую снедь, окинул критическим взглядом так и не убранную хижину, задумчиво пoсмотрел на изнеженные, непривыкшие к грубому труду руки колдуньи, что–то пробормотал и ушёл восвояси. С запозданием Велена вспомнила, что, согласно общему стонгардскому и сикирийскому обычаю, гостей полагалось усаживать за стол и угощать с дороги, но она никогда раньше не была единоправной хозяйкой пусть убогого, но крова. Сама мысль пришла случайно – тётушка Морин частенько наставляла племянницу добрым и таким скучным традициям.
Впрочем, выбраться бы из этой дыры поскорее – и о них снова можно забыть. Не будь ящер таким старым, да если бы не доклады стaросте Ульрике и иммуну – можно было бы махнуть в Ош, к мастеру Грегу, рассказать о том, как всё повернулось, спросить совета…
- Есть ?то дома?
Велена подскочила,торопливо избавляясь от липкой паутины воспоминаний. Братство Ночи собиралось в подвальных помещениях, пропахших сыростью и разложением,там же проводились опыты на мёртвом материале. Вот и сейчас, лишь подумала о мастере Греге, - будто из морозной свежести повеяло трупным запахом. Встряхнуться, забыть. Вдох?уть солёный морской воздух, расправить плечи, сбрасывая тяжёлую ношу собственных мыслей.
- Мы от Мартина, - просветил тот же женский голос. – Спросить, может, ну?но чего?
- Это ты от Мартина, – сварливo поправила ещё одна гостья. – А я так, познакомиться. Отец Кристофер попросил.
- Хорошо, я – от Мартина, ты – от отца Кристофера, – не стала возражать собеседница. – Э, как молодая колдунья головы мужские вскружила – все вдруг переживают, просют…
- Думай, о чём говоришь, непутёвая! Такое про духовника ляпнуть! ? вот Мартин и впрямь как не свой…
Велена опёрлась плечом о металлическую изгородь, выглядывая во двор. Посетительницы оказались женщинами рослыми, как все стонгардцы. Та, что шла первой, выглядела довольно молодо – чуть постарше Мартина,то есть за тридцать с лишним зим, со светлыми, переплетёнными в косы волосами ниже плеч. Меховая шапка не скрывала золотистых прядей, а затёртый воротник плотно обхватывал шею и широкие плечи молодой женщины. Её спутница оказалась куда cтарше, с собранными в аккуратный пучок седыми волосами. Лицо, хотя и с неизбежными морщинами, излучало дивный внутренний свет, расплавленным серебром отражавшийся в глубоких серых глазах. Велена загляделась: про таких говорят – величественная. Женскoй красоты у?е не осталось, но то, что пришло взамен, дорогого стоило.
- День добрый! – первой поздоровалась молодая, заметив колдунью. – Я – Нила, помогаю в харчевне. Мартин сказал, тебе помощь в обустройстве бы пригодилась. И то верно – тут ведь уже много зим никто не живёт. Двери поправить бы, да окна заново переставить, но это уже не раньше весны – сейчас-то этим не займёшься, да и мужских рук в городе не хватает. Зима – проклятое время… все в крепости, на войне…