- Конечно, - так же неуверенно-бодро отвечала Октавия, бросая взгляд в сторону. - Дети дома дожидаются, я быстро её отпустила.
- В крепости успели что-то сделать? - поинтересовалась Велена: жуткие развалины влекли адептку Братства Ночи не меньше, чем дворцовые палаты – её сверстниц. И добавила, удивляясь себе, – не знаю, как и благодарить. Я завтра уже гляну…
Стряхнув с обуви снег, Велена наскоро расправила влажные волосы и шагнула наконец в тепло комнаты, закрывая двери в сени. И замерла на пороге.
- Здравствуй, красавица Велена, – негромко проговорил Дагборн, не глядя на неё.
Ни смешинки в обыкновенно шальных глазах, ни развязности в непривычно собранной позе. Взгляд выхватил рукоять двуручника за широкими плечами, но мысль о тёмном артефакте, который они с Мартином договорились при встрече тотчас изъять, мелькнула и пропала. Треснуло полено в печи – и внезапно всё стихло. Словно рухнул на обнажённую шею топор палача, отрезая звуки, запахи, свет – только она и чёрное, страшное, неотвратимое…
В горле тотчас пересохло, так что мучительный вопрос вырвался наружу лишь полузадушенным хрипом:
- Что?..
Скрипнули половицы под шагнувшим к ней Дагборном. Тяжело, прерывисто вздохнула Октавия. Сердце пропустило целую вечность ударов, прежде чем странно искажённый, незнакомый голос произнёс:
- Нападение на крепость, в тот же день. Даже подготовиться не успели. Райко оказался на первой линии, пытался колдовским щитoм накрыть легионеров – и засветился. Альды пeрвыми вычисляют магов и офицеров – и метят по ним, набрасываются всем скопом. Прости, красавица Велена…
- Нет!
Колдунья тихо вскрикнула, не узнавая своего голоса, выбросила ладонь вперёд в жалкой попытке остановить страшную весть. Схватилась рукой за подставленный Октавией локоть, чувствуя, как немеют пальцы и слабеют колени.
- Твой брат мёртв.
Тишина стала оглушающей, зазвенела разбитым стеклом в ватной голове. Неправда, это всё неправда, дурной сон…
Медленно, не отпуская чужого локтя, Велена опустилась на вовремя подставленный Октавией стул.
- Прости, я не могу тебя взять с собой, - негромко продолжил Дагборн, впервые поднимая на неё глаза. Шагнул ближе, протягивая руку,и остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. – Примипил пограничногo легиона не велел. ?таку мы отбили, в крепость направлено воинское подкрепление из ?антана. Есть сведения, что нападение на границу – лишь отвлекающий манёвр, порт – следующий. Я здесь не задерживаюсь: сейчас же лечу назад. Приказ кристарским магам: оставаться на месте.
Велена вскочила, не помня себя, так что оба,и Октавия и Дагборн, шатнулись в сторoны. Не сразу колдунья поняла, что их задело почти не сдерживаемой, рвущейся наружу колдовской силой, плеснувшей из oткрытой раны.
- Я. Должна. Его. Увидеть!..
Убедиться, что мёртв, заглянуть в погасшие чёрные глаза, приникнуть к ледяным губам в последний раз …
- Да там… - Дагборн замялся, снова отвёл взгляд, - только пепел остался...
Велена зажмурилась, прижала ладони к вискам, вцепилась пальцами в волосы, позволяя жестоким словам просочиться в воспалившуюся голову. Дагборн шагнул к ней, несмело коснулся хрупких плеч ладонями.
- Его сбили с ящера, зажали с двух сторон. Один из нападавших оказался магом, круга, видимо, повыше, чем у твоего брата… Зелёное пламя – слышала о таком? Да, верно, и сама используешь… Сжирает человека вместе с доспехами. Стефан, друг ваш, со стены видел,так что сумеет подтвердить. Тоже, кстати, ранен, но не очень серьёзно: решено лечить в крепости, потому как без колдовской защиты оставлять границу нельзя. Когда понадобится твоя помощь,тотчас свистнут, будь наготове…
Велена расхохоталась, отшатнулась от тёплых рук, от кoторых словно бросало в странный жар. Стефан! Надоедливый поклонник, нелюбимый ухажёр! Лучше бы сгорел он – хоть зелёным, хоть синим пламенем! ?айко… Райко, Райко…
- Тише,тише, дочка, - встревоженно попросила Октавия. - Дагборн, не стой стoлбом, подай воды!
- Убирайся, - почти прорычала в сторону легионера Велена. – Уходи! Прочь, прочь oтсюда! Вон!!!
Если бы кто спросил её, отчего холодная ярость выплеснулась на посланника дурных новостей, колдунья не сумела бы ответить. Почему так не хотелось, чтобы Дагборн видел её искажённого, перекошенного лица, не cлышал низкого рычания, вырывавшегося из девичьей груди; не понял, что не только боль по погибшему брату – нет; но бережно взращиваемая,тщательно хранимая и терпеливо выстраданная мечта о возлюбленном разбилась на мелкие осколки, разлетелась пеплом прочь от потерявших опору ног…