Выбрать главу

– Вот уж глупости! – всплеснула руками Иветти. – Ты уже сделал первый шаг, разве этого мало? И потом, ты ни в чем не виноват. Да, ушел из дома, но это только из-за упрямства Львеночка. Не захотел помочь сыну – так ему и надо.

– Иветти! – заулыбался парень. – Ты всегда умеешь вселить надежду.

Входная дверь открылась: Жади вернулась. Девушка торжественно сообщила о том, что сказала родственникам правду, и теперь она свободна от всяких обязательств перед семьей.

– Знаете что, это нужно отметить! – воодушевилась Иветти. – Я вам приготовила небольшой сюрприз, это мой подарок для вас обоих.

– Какой подарок? – удивились влюбленные.

– Скромный романтический ужин на двоих! Возражения не принимаются. Весь дом сегодня вечером в вашем распоряжении.

– Но как же ты?..

– А мы с Лауриндой идем в танцзал, рано нас не ждите, – заговорщически подмигнула женщина.

Иветти искренне радовалась от того, что помогала Лукасу и Жади. Глядя на этих двоих, таких юных и окрыленных, таких беззащитных, она сама молодела душой, и в сердце просыпалось что-то давно позабытое, подобно тому, как распускаются весной первые цветы.

Этим вечером для влюбленных уже не существовало никаких проблем, все осталось позади – строгие родственники, проклятья и страхи перед будущим. Это все потом, это когда-нибудь еще вспомнится, а пока в их жизни есть место только одному всепоглощающему чувству – любви.

========== 4. Семейный совет ==========

В жизни семьи Эль Адиб – Рашид наступила черная полоса. Со стороны могло показаться, что в доме Мохаммеда объявлен траур: домочадцы практически не разговаривали между собой, ходили тихо и старались не шуметь. Мохаммед демонстративно перестал разговаривать с Латифой и перебрался в другую комнату, чем несказанно расстроил жену.

Дядя Али день и ночь размышлял, как ему лучше поступить с Жади. Закон велел найти и наказать беглянку, но сердце обливалось кровью при одной мысли об этом. В обращении в полицию уже не было никакого смысла, и к тому же нельзя было придавать огласке эту похабную историю, ведь, как известно, даже у стен есть уши, а в Бразилии, где развита арабская диаспора, и подавно. У сида Али оставалась серьезная проблема – семья несостоявшегося жениха Жади, с которой он уже успел породниться.

Через несколько дней все трое улетели в Марокко на семейный совет, который обещал быть тяжелым.

– Зорайде! – со слезами бросилась в объятья няни несчастная Латифа. – Случилась такая беда, такая беда!

– Я знаю, девочка моя, – с болью в голосе сказала женщина. – Это все моя вина, я недосмотрела за Жади. Сид Али, должно быть, выгонит меня за провинность и правильно сделает.

– Нет, Зорайде! Жади эгоистка, она совсем о нас не подумала! Мохаммед разведется со мной, это точно. Он теперь презирает меня, он даже не смотрит в мою сторону.

– Да защитит нас Аллах! – воздела руки к небу Зорайде.

Увидев Али, она инстинктивно сжалась, ожидая услышать из его уст самый страшный приговор в отношении себя вплоть до ударов плетьми за содействие грешникам. Как ни странно, ревностный мусульманин не грозил служанке ничем таким, более того, он заговорил с ней спокойным, доверительным, хоть и очень печальным тоном.

– Вот видишь, Зорайде, до чего мы докатились. Настал день, которого я боялся, когда крыша собственного дома рушится прямо на мою голову. И то ли еще будет, когда в Судный день Аллах спросит меня, где я был, когда росла Жади, почему не воспитал ее в благочестии и в наших традициях, почему позволил пасть на самое дно, а мне нечего будет ответить. Все мои добродетели ничто по сравнению с одной загубленной душой, которая пострадала из-за моего попустительства.

– Сид Али!

– Сейчас мне вновь придется изворачиваться, а все для того, чтобы защитить свою семью, Латифу и ее будущих детей. Жади стала нашим проклятьем и моим вечным укором.

– Сид Али, вы не попытаетесь ее вернуть?..

– Нет, Зорайде. Она сделала свой выбор и должна в полной мере познать его последствия, какими бы они ни были. Только так Жади сможет чему-то научиться. Аллах мудр, и иногда Он попускает человеку пасть лишь для того, чтобы тот смог подняться, но здесь я уже ничего не могу поделать. Все будет зависеть только от нее самой.

– Да услышит вас Аллах! – вздохнула служанка.

Сид Абдул и лара Назира явились на семейный совет с оскорбленным видом обманутых покупателей. Они чинно проследовали в дом, удостоив хозяина снисходительным взглядом.

– Ас-саляму алейкум! – приветствовал гостей Али.

– Ва-аляйкуму салям, – сквозь зубы ответил Абдул, всем своим видом показывая крайнее недовольство ситуацией.

Саид также присутствовал на совете. У него был такой вид, словно он не спал несколько ночей. Вместе с братом они сидели на низеньком диване в угрюмом молчании.

– Итак, произошедшее можно по праву считать актом прелюбодеяния, после которого намеченная свадьба невозможна, – вещал сид Абдул. – Так как нашей семье было нанесено оскорбление, мы имеем право требовать компенсацию и наказание для провинившихся.

– Дядя! – хотел было встрять Саид.

– Не вмешивайся, тебе слова еще не давали.

– Сид Абдул, безусловно, прав, – сказал Али, – и наша семья обязательно выплатит неустойку пострадавшей стороне, но что до наказания… Коран говорит, что мы должны быть сострадательны к оступившимся, а Жади оступилась.

– В Коране также говорится о восьмидесяти ударах плетьми для прелюбодеев, – размахивая четками, возразил Абдул.

– А кто сказал, что Жади прелюбодействует?

– Как это кто?! – уже начал выходить из себя старший из семьи Рашидов. – Она сама позвонила Саиду и прямо сказала о том, что сбежала к другому мужчине.

– Кто-нибудь видел ее с этим мужчиной? – продолжал наседать Али. – Где четыре свидетеля, подтверждающие этот факт?

Абдул замялся то ли от наглости своего оппонента, то ли от растерянности.

– Жади юна и импульсивна. Она была напугана предстоящим браком и могла соврать для того, чтобы ее не трогали. Жади ведь делала так уже не раз, лара Назира подтвердит.

– Я не знаю, к чему вы клоните, сид Али, – с постным лицом произнесла Назира, – но после выходки вашей племянницы все ваши речи не имеют никакого смысла. Все мы прекрасно понимаем, что произошло.

– И все-таки я предлагаю уладить наш конфликт мирным путем.

– Хорошо, а что прикажете делать с браком Мохаммеда? – приподняла бровь лара Назира. – Нам не нужны порченые женщины в семье.

Латифа, наблюдающая за советом из-за занавески, вся съежилась в комок.

– Разве Латифа порченая?! – не сдержался дядя Али. – Кто из вас может подтвердить эти слова? Вы клевещете, а клевета – грех. Мохаммед, ты можешь назвать хотя бы один проступок твоей жены, достойный развода?

Мохаммед, доселе сидевший с лицом каменной статуи, начал колебаться. Ему и в самом деле не хотелось разводиться с Латифой, к которой он уже успел привязаться.

– Постойте-ка, постойте! – тряс бородой Абдул. – Все знают, что один гнилой фрукт в корзине портит остальные. Какая семья захочет породниться с семьей Мохаммеда, если родственница его жены сбежала накануне свадьбы?

– Людям в Фесе совершенно необязательно об этом знать.

– Что значит необязательно? Вы предлагаете лгать?

– Нет, я лишь предлагаю не афишировать данный инцидент, – хитро проговорил Али. – Это не только в интересах нашей семьи, но и вашей, в конце концов, невест для ваших племянников выбирали вы, сид Абдул.

Абдулу был объявлен шах. В Фесе он слыл одним из лучших специалистов по сватовству, знал множество благородных семей и был вхож во многие дома. Такой позорный прокол с Жади мог стоить ему дорого, да и в самом деле, велика ли потеря? Он найдет Саиду новую невесту, а шейху, с которым уже договорились о дне свадьбы, скажет, что Жади тяжело заболела и осталась в Бразилии. Врать – грех, да еще так бессовестно, но что поделаешь, на кону стоит слишком много. Скрепя сердце и мысленно проклиная распутную племянницу Али, он все-таки согласился с условиями новоиспеченного родственника. Сид Али, довольный исходом встречи, распрощался с гостями и хотел пойти отдыхать, как вдруг к нему подошел Саид.