— Когда-то рисовал, — вздохнул Костя.
— А повесил, значит, для того, чтобы ему приятно было. Что ж, логично, — заключил Валера. — Посмотрит, посмотрит, да вдруг опять на художество потянет.
— Я и краски хочу купить, — сказал Костя, радуясь, что Валера сразу все понял. — Чего-то надо делать. А то пришли к нему с матерью, а там женщина одна, симпатичная, молодая, а волосы седые. Второй раз муж ее лечится. Не верю, говорит, боюсь: выйдет, снова месяц-два продержится и — опять по новой.
— Ясно, кивнул Валера. — Штука эта заразная. Клещ вот так же в человека впивается. — Слова эти прозвучали у Валеры невесело, и он, оживившись, сказал: — Но ты тут развернулся здорово. Сюда бы дядю Гришу на перевоспитание!
— Нет, — сердито подала голос Юлька. — Пусть он не приходит. Я не хочу.
— Правильно, не пускай, — одобрил Валера. — Ему что? Только бутылка, все остальное — до лампочки… Так… — посмотрев наконец на кинескоп, проговорил Валера и внимательно оглядел его со всех сторон. — Экран чистый, без дефектов, «знак качества» стоит. Хорошо… Давай, хозяин, поближе к окну его, инвалида. Поглядим… Газету на пол постели, жалко, если такую зеленую лужайку испачкаем.
Наблюдая, как уверенно снял Валера заднюю крышку телевизора, освободил на горловине трубки магниты, а потом, повозившись недолго, осторожно извлек и саму трубку, Костя подумал, что сегодня, пожалуй, и передачу какую-нибудь посмотрит. Он даже спустился вниз к почтовому ящику за газетой — узнать, что там по программе. О-о, совсем хорошо: в 17–50 — «Клуб путешественников».
Однако прошел час, полтора, и надежда увидеть на экране ведущего клуба Юрия Александровича Сенкевича начала испаряться. Что-то не получалось у Валеры. Новая трубка уже зеленоглазо и таинственно смотрела из овального прямоугольника телевизионного ящика, но загораться желанным голубоватым светом почему-то не заспешила.
— Может, лампа какая испорчена? — строил примитивные догадки Костя. — Здорово он шмякнулся…
— Лампы проверял, — морщился Валера. — Шестой блок, по-моему. Анодный выпрямитель если?.. — И снова погружался в изучение разостланной на полу принципиальной схемы. Потом тыкал проводками в паяные соединения, следил за стрелкой прибора…
— Перекусить не хочешь? — робко спросил Костя и протянул кусок хлеба с подогретым Юлькой бифштексом, купленным в кулинарии.
— Обожди, не мешай… — отмахнулся Валера и тут же машинально взял хлеб…
В половине третьего пришла Таня. Она села с Костей в сторонке, поговорили вполголоса, чтобы не мешать мастеру. Костя рассказал о вчерашнем походе к Пете Курочкину, как печатали фотографии.
— Непростое, оказывается, дело, — заметил он. — Отец его инженер на «Электронике», два диплома и то часа три провозились с одной фотографией.
— Думаешь, он починит? — поглядев на часы, спросила Таня.
Хоть Валера будто и не отвлекался от работы, а Таню услышал, покосил веселым глазом:
— Девушка, сомнение равнозначно поражению. Это не мой стиль. В шахматы не играете?.. Жаль. Мог бы написать позицию. Недавно почти безнадежную партию вытянул. Между прочим, у противника второй разряд.
На кухне Таня положила в сумку Юлькой сваренные яйца и сказала Косте:
— Тогда, наверно, оставайся, а мы с Юлей пойдем… Я думаю, — она с уважением кивнула на дверь в комнату, — этот Валера действительно починит.
Но Валера в пятом часу сдался.
— Упрямый покойник, — тяжело вздохнул он. — Я бы, конечно, оживил его, только… — Он выразительно показал на часы. — Мероприятие, понимаешь, запланировано… А Таня эта — хорошая девчонка. Дружите?
— С полгода уже.
— Для нее лыжную мазь тогда добывал?
— С этого вроде и началось, — подтвердил Костя. — Помнишь, снег тогда валил?..
— Вот и я, купался, купался в речке да с плотвичкой и познакомился. Тоже русявая такая. С ней сегодня договорились. Понимаешь?
— Понимаю, — грустно сказал Костя.
— Да ты не сомневайся. Оживет покойник. Может, завтра парнишку одного приведу. Тот — профессор! Вдвоем-то мы его!.. В общем, не унывай. Завтра будешь смотреть футбол!
Скоро вернулись и Таня с Юлькой. Но Таня зашла на минутку, сказала, что спешит.
— Маму на гастроли собираем, — улыбнулась она. — Чемодан с платьями не поднять. Дмитрий Кириллович дипломатическую обработку ведет… Анну Ивановну дней через пять выпишут. Привет тебе передавала. Спрашивала, есть ли у тебя деньги.
По тому, как Костя с преувеличенной бодростью ответил: «А, проживем! Ноготковая проблема!», Таня поняла, что с деньгами неважно.