— Ужасно! — засмеялась Таня. — Семь потов сошло. Хоть шапку выжимай.
— Нельзя снимать шапку, — серьезно заметил Костя, — простудишься.
— Ладно, не буду, — опять засмеялась Таня. — А ты, правда, молодец! Как благородный рыцарь. Один из всех мальчишек… Обожди, волосы уберу. — Она сняла красные варежки и заправила под шапку свои волосы. — А я, между прочим, знала, что ты придешь.
— Почему знала?
— Сон видела.
— Сон?
— Нет, это я шучу — дедушкину присказку повторяю. А знала потому… Ну, в общем, знала. Предчувствие такое… Пошли! — Натянув варежки, Таня взялась за палки. — А ты смелый, не испугался.
— И не угадала, — смущенно улыбнулся Костя. — Все наоборот.
— Ой, что-то я не понимаю.
— Курочка мне стихи вчера подсунул. Копию…
— Какие? «Изменила нам Березка»?..
— Точно. Вот я и перепугался.
— Опять ничего не понимаю. Почему же пришел?
— Потому… Неужели не ясно? Ну, мало ли что… В общем, за тебя испугался.
Сделав такое признание, Костя энергичнее заработал палками. Минуты три Таня молча догоняла его. Настигла наконец и, тяжело переводя дыхание, попросила:
— Остановись… Мне надо спросить. — И когда Костя, воткнув в снег палки, обернулся, Тане будто кто снежок сунул за шиворот. Она взглянула парню в глаза. — Так ты действительно, ты в самом деле за меня испугался? Или просто, так говоришь?
— Почему просто так? — Костя попытался спрятать смущение за внешней суровостью. — Кто же знает, что в голову ему придет. И этот умник заодно с ним, Олег.
— А за себя не боишься?
Костя отрицательно помотал головой.
— Совсем? Нисколько?
— Не веришь, что ли?
— Верю, верю, Костя, — горячо и благодарно сказала Таня. И теплота разлилась у нее в груди. — Ты упрямый и сильный. Ты, Костя, — настоящий.
Он покраснел, оглянулся на отставших и плохо различимых в густой снежной пелене девчонок.
— Придумала! Обыкновенный я. Самый обыкновенный. Может, даже элементарный, примитивный. Вот. А ты…
— Это кто же тебе сказал? Олег Чинов?
— Хотя бы и он. Он же у нас интеллектуал, сколько книг прочел. Дураком его не назовешь.
— Будто в одних книгах дело! Ты, Костя, надежный человек. И не спорь! — Таня оттолкнулась палками, и лыжи скользнули вперед.
Костя пожал плечами. Тоже оттолкнулся. Но не проехал и десятка метров — Таня, обернувшись к нему, стояла на лыжне. Что-то придумала она, смотрела на Костю хитровато и словно бы испытующе:
— Знаешь, Костя… Вот допустим — ведь такое можно допустить? — я сломала сейчас лыжу. Что бы ты сделал?
— Что?.. Ну, свою отдал бы.
— А сам?
— Сам и на одной доеду.
— А если бы ногу я сломала?
Костя нахмурился, оглядел свои лыжи, кусты ивы у ручья.
— Веток можно наломать, положить аккуратно на лыжи… Куртку бы постелил, посадил тебя и повез.
— А если бы, допустим, на Севере это было? И в радиусе ста километров нет людей…
— Чего это нас занесло туда? — уклоняясь от трудного вопроса, спросил Костя.
— А просто: мы геологи. Нефть ищем. Или марганец, никель.
— И нога сломана?
— Сломана, — подтвердила Таня и, будто от сильной боли, поморщилась. — Ужас. Просто шагу не могу ступить.
— Шалаш бы сделал. Костер развел.
— А спички у нас кончились. И нечего есть. Рация, как на беду, вышла из строя. Батареи, кажется, сели или там замыкание…
— Тогда не знаю… — сокрушенно вздохнул Костя.
— Но ведь ты-то здоровый. Ноги целы, лыжи.
— Правильно, — обрадовался Костя, — позвать на помощь. — И тут же озадаченно спросил: — А ты? Если — волки, медведи? Там зверья сколько угодно. Ружье-то хоть есть у нас?
— Ружье?.. Наверно, есть.
— Нет, все равно опасно. Начнешь стрелять — одного убьешь, второго. А их же много, стая. Голодные.
— Голодные, — боязливо подтвердила Таня.
— Ну нет, — Костя твердо сжал губы, — тогда и я бы остался. Вдвоем не так страшно.
— Но почему? Ведь ты можешь спастись. Жить-то хочется. В свой город приехал бы, домой…
— Что ты мучаешь меня?! — рассердился Костя. — Говорю: остался бы. Да, остался!
Увязая в снегу, он обошел Таню, выскочил на лыжню и быстро пошел вперед.
Долго не могла догнать его Таня. У мостика через ручей Костя остановился. Когда Таня подъехала, попросил:
— Не надо больше о таком говорить.
— Хорошо, — кивнула она. — Когда-нибудь объясню, почему так спрашивала. — И, будто не было никакого трудного разговора, весело спросила: — А видел, как Бестемьянова вчера выступала?
— У нас телевизор не работает.
— Починить разве нельзя?