– А что ты понял? Чего он? – продолжая переодеваться, не умолкал Женя.
– Вообще-то я мало что понял… – признался я.
– Пошли в буфет, – мы пошли.
34
– Так чего он? Это что? – Женя указал на пачку таблеток в моих руках, которые я вынул из кармана и сжал в кулаке.
– Это таблетки… Не знаю, что он хотел мне сказать, но…
– Я вижу, твои?
– Да. Голова болит. Это после падения, верно…
– Сильно?
– Он, оказывается, артист! Не особо. Да ерунда. Место ушиба больше болит, а отдаёт на всю бошку.
– Артист, говоришь…
Перед спектаклем мы вместе сходили в буфет. Взяли по чашечке горячего чая. Я запил таблетку.
– Ты хоть знаешь, от чего таблетки?
– У отца подписаны были от головной боли – «лёгкие».
– «Лёгкие»? Это как? На вес? Или, может, от головной боли «про лёгкие»? – Женя издевательски засмеялся.
Мы сели на пуфы. Я успел крикнуть шефу вечную благодарность за вкусную еду.
– Нет! У отца коробочка на полке в кухне, с тремя отделами, каждый из которых подписан: «от головы», «живот», «суставы».
– Так тебе нужны были таблы с пометкой «суставы»! – Женя, прихлёбывая чай, не опаздывал комментировать и смеяться.
– Хватит ржать! При чём тут «суставы», когда болит голова?
– Как при чём? Ты же ударился головой?
– Ну…
– А голова у тебя из чего?
– Из чего…
– Из того самого… – Женя ещё больше залился смехом.
– Женя! – мне было не до шуток, и я собирался прервать разговор, перерастающий в стёп, но появилась Мира.
– Привет!
– Привет, мальчики.
Мира, наклоняясь, по очереди нас полуобняла.
– Ты как? – спросила Мира у меня.
– Он отказывается пить таблетки от «суставов» для «головы», – не останавливался Женя.
– Он издевается! Я выпил таблетки от головы, потому что несколько дней испытываю боль, но это не критично и вполне объяснимо.
– Какие таблетки ты выпил?
– Ты слышишь? – Женя искал союзника в Мирославе.
– От головы… – начал рапортовать я.
– У папы замаркированы три вида таблеток на все, видимо для него, случаи жизни – «от головы», «от живота» и от «суставов», – Женя странно смотрел на коллегу.
– И что? – возмутился их переглядам, ничего не понимая, зачем так акцентировать внимание на то, что я сделал.
– Ты ненормальный? – Мира серьёзно взглянула мне в глаза. – У тебя голова болит с того самого дня?..
– Ничего страшного, друзья, я вас уверяю! – взмолился я и порывался уже встать. – Это нормально. Я, возможно, не высыпаюсь, я не знаю, переживаю за отца, в конце концов…
– Тебя сбила машина, и ты ударился об асфальт головой! – вставила Мира.
– Отца я не видел, бог знает сколько… – договаривал я в оправдание.
– Надо показаться в больницу, – тихо подытожил Женя.
По коридорам побежали голоса. Время подтянуло вечер уже в театральное кафе.
– Нужно ехать к врачу, – согласилась Мира.
– Ребята… – меня словно обезоружили, – у меня от вас голова заболела! – Высказался я, но меня не слышали.
– Я бы это сделала немедленно. Ты как себя чувствуешь?
– Ребята, болит, словно ушиб, не более…
– Это может развиваться гематома…– начал гадать Женя.
– Это может быть что угодно, чего мы знать не можем, – отрезала Мира.
– Прекратите, я в порядке. У нас спектакль. Не драматизируйте, мне ещё к отцу! – я поднялся. Встал Женя.
– Давай так, – остановила нас Мирослава решением, – мы играем, а после заедем в травму. Сделаем снимок.
35
А перед выходом на сцену Женя шепнул что-то о моём выдвижении на звание. Я опешил. Начал искать во мраке закулисья искусителя. А Женя снова: «больной артист – никому не нужен!» – напомнил он слова профессора Шуфтича.
Это напоминание, это воспоминание по-действовало как неожиданный укол, ощущения которого сразу не воспринимаешь, и боль растёт постепенно. И, конечно, кому, как не людям искусства, знать, что для актёра очень важен какой-нибудь новый импульс для очередного выхода на сцену. Таким импульсом и стала эта брошенная шёпотом перед началом спектакля фраза. Этот клокочущий шёпот за секунды до начала подействовал на меня так, как если бы мне сообщили, что отец в зрительном зале. Не знаю, что ощущал Адам, слушая Еву, но мне представилось, что я – Адам.
Спектакль состоялся. Я чувствовал себя одухотворённо и легко. Словно где-то присутствовала мой первый педагог по актёрскому мастерству София Борне. А с её именем у меня связана та жизнь, где жива мама и здоров отец…
После спектакля, назвав меня «заслуженным», Женя, как и в предыдущий раз, пожал мне руку и хлопнул по плечу. А я в ответ попытался пожать его кисть сильнее – в знак благодарности за незримую поддержку. Мы обменялись уставшими взглядами. Потом вскоре собрались выходить.