– Алло, алло! Я недавно вызывал бригаду, чтобы они спасли моего отца. У него агония. Но он ещё жив! Я никому… Адрес? Улица? Я, к сожалению, и это вам диктовал! Виктор Дрез! Так вы и должны были записать. Что? Да, я обращался в поликлинику по месту прописки. Еженедельно. Но… И вчера в том числе. Но только сегодня… Слушайте внимательно! Я вынужден пожаловаться в органы полиции на ваши действия! Только после вашего приезда к моему ещё живому отцу прибежал агент ритуальной службы… Что? Кто? Нет, бригада была, но не спасла. То есть… Поймите – отец жив, а прибывший агент ссылается на сотрудничество с вами! Как вы можете такое допускать? Это бестактно! Это мерзко! Это бесчеловечно!
Меня не дослушали. Мне оставалось только перейти на оскорбления, но, к счастью, оскорблять оставалось только трубку телефона. Связь прервалась.
Вдруг, услышав похожий на скрежет стук в дверь, я словно пришёл в себя. Разговаривал я в ванной комнате, чтобы поменьше беспокоить отца. Закончив разборки со «скорой помощью» и выйдя в коридор, я услышал шорохи за входной дверью. «Может, это всё-таки представление Эрнеста Хрисанфовича? – подумал я про себя. – Вот сейчас он покажется за дверью без грима, как будет извиняться за содеянное?».
– Кто там? – робко спросил я и даже сам удивился своей нерешительности.
– Я из Союза борьбы с осведомителями в сфере похоронного дела, – послышалось за дверью с явно выраженным участием. Голос звучал по-пионерски звонко, гордо и молодо. Я не поверил своим ушам: интонация была всё того же Эрнеста Хрисанфовича!
Распахнув дверь, я увидел молодого парня в распахнутом длинном халате, который стоял, выпятив грудь в галстуке и глядя на меня явно свысока опять же глазами вахтёра театра.
Если бы он не продолжил сразу, я неминуемо упал бы в обморок. Но его голос как будто удержал меня на ногах.
– Здравствуйте! Нам стало известно, что к вам наведался непрошеный агент ритуальной службы. Моё имя Даниил. Мне необходимо задать вам два-три вопроса, и я вас оставлю. Ради Бога не волнуйтесь. Мы знаем, что больной жив, и хоть бы он жил… Разрешите войти, чтобы нас никто не отвлёк здесь в подъезде? Максимум пять минут.
Это был кошмар наяву. Я не верил глазам, я перестал слышать. Мне казалось, что надо мной издеваются специально для какого-то научного эксперимента.
– Мой отец умирает…– выговорил я покорным тоном уставшего человека. – А вы чем занимаетесь? Откуда вы узнали?..
– Хорошо, я перейду сразу к делу. Кто к вам приходил? Он представился, оставил какую-нибудь визитку?
– Кто вы такой? – со мной стало происходить то же, что и с приходом Арнольда. Лоб покрылся потом. Мне не хватало кислорода, и я стал дышать открытым ртом. Но Даниил, кажется, этой перемены во мне не заметил.
– Я член некоммерческой организации, одна из целей которой по уставу – борьба с осведомителями об умерших и адресах их родственников, а также с коррупционными действиями сотрудников медицинских и силовых структур, связанными с допуском к информации о случившемся горе.
Этот Даниил был малым опять же с лицом и голосом Эрнеста Хрисанфовича. Своими глазами он проедал мои и заливал мне в уши текст, как диктор по телевизору. Моё волнение проходило с каждым переливом его голоса – так гладко и без запинок он всё произносил. Смысл же им сказанного я понимал с трудом, но что-то в нем насторожило меня помимо сходства с Арнольдом и Эрнестом Хрисанфовичем. Возможно, то, что у меня прошло желание вцепиться кому бы то ни было в глотку и задушить. Мне становилось всё равно на тех, кто приходил.
А по сути, то, что говорил Даниил, отличалось от текста обращения Арнольда. И задачи его были другими. Он уверял, что хочет помочь мне разобраться с приходом незваного двойника к моему ещё живому отцу. В общем, Даниил своим явлением с высокой мессией и дьяконовской услужливостью меня обаял. Но время он выбрал всё равно неподходящее, о чём я ему незамедлительно и сказал.
– Я понимаю. Может, позже? Только поймите правильно: это очень важно не только для статистики нашей организации, но и для вашей безопасности как потребителя товаров и услуг. Вот мой телефон, – Даниил протянул мне свою визитную карточку и добавил, чтобы я звонил в любое удобное для меня время, хоть ночью, и вдруг – по любым вопросам, связанным с проводами человека в последний путь… Но чтобы ни в коем случае не звонил в полицию…