Но Лори зачем-то вернулась. Причем не к себе домой, не к убитым горем родителям, а именно ко мне. Искренне веря, что у меня получится сделать… что? Найти ее убийцу? Кого-то остановить? Наказать? Уничтожить? Почему она сказала, что времени осталось мало? И у кого именно оно истекло? Новая жертва? Нам в самое ближайшее время надо ждать еще один труп? Или тут что-то более масштабное, о чем мы пока не имеем ни малейшего понятия?
Каждый раз, закрывая глаза и вспоминая наш недолгий разговор, я упорно видел перед собой невероятно серьезное лицо умершей девочки. И медленно падающую на пол ленту… совершенно новую, аккуратно сделанную, с безупречно ровными шовчиками по краям, но все-таки обычную девчоночью ленту, которую родители подарили дочке в честь какого-нибудь важного события.
Вспоминая тот миг, когда она коснулась моей руки, я почти смог ощутить на коже легчайшее прикосновение. Почти чувствовал, как скользит между пальцев гладкий шелк. И смутно понимал, что уже видел такой. Совсем недавно. Буквально вчера. Потому что он был точно таким же, какой господин Дроуди частенько дарил своей погибшей жене…
Лотэйн!
Внезапная догадка озарила мой разум ослепительной вспышкой.
Фол меня забери! Обе вещи были произведены в Лотэйне! Их знаменитый шелк! Одна из тех старинных традиций, которыми можно по-настоящему гордиться! Откуда у обитателей квартала ремесленников нашлись средства на такой дорогой подарок, не знаю, но дочку они явно обожали и баловали как могли. Неудивительно, что лента была ей так дорога. И неудивительно, что малышка носила ее, не снимая!
Ох! Не знаю пока, как это связано, но надо срочно поговорить с родителями! И плевать, что еще не рассвело! Они небось остались в таком ступоре после случившегося, что даже не ложились. А если и легли – ничего, потом отоспятся.
Подхватившись с постели, я быстро оделся, цапнул со стула пояс с метательными ножами и вихрем слетел на первый этаж. Сидеть на месте, дожидаясь утра, я уже не мог – появившееся дурное предчувствие заставляло поторопиться. Что-то делать, куда-то бежать, срочно расспрашивать… что угодно сотворить, лишь бы исчезло мерзкое сосущее чувство под ложечкой.
Правда, оказавшись на крыльце, я все-таки заколебался: собственно, а куда бежать? По идее надо бы в Управление – посмотреть протоколы допросов. Но кто мне их сейчас даст? Маловероятно, что Йен остался ночевать в кабинете снова: он хоть и одержим работой, но не идиот. И спать ему тоже иногда нужно. Из простых сотрудников там никто на ночь не задерживался – у всех семьи, жены, дети… А значит, кабинеты будут закрыты, бумаги заперты под ключ, и я зря потрачу время на ненужную беготню.
С другой стороны, вряд ли кто-то из сыскарей задал родителям Лори те вопросы, которые роились сейчас в моей голове. К тому же дом госпожи Одди находится не так уж далеко от Торговой площади – всего полсвечи быстрым шагом. А до Управления в четыре раза больше, потому что кэб в такую рань в квартале ремесленников не найти.
Нахлобучив шляпу и завернувшись в плащ, я решительно свернул в сторону рынка и, подгоняемый холодным ветром, отправился искать ответы на свои вопросы. А заодно выгнал из перстня своих разнузданных призраков, всерьез пожалев, что не сделал этого вчера. Не стоило мне полагаться на сыскарей Йена и жалеть чувства одного знакомого мальчишки. Не нужно было прислушиваться к брошенным в сердцах словам или идти на поводу у парочки обнаглевших призраков.
Сейчас, конечно, это понимание ничего не изменит – придется исправлять свою оплошность, невзирая на растущее раздражение. Но на будущее стоит учесть – пока я в этой команде главный, она будет работать так, как нужно мне.
Наверное, моя физиономия выглядела настолько зверской, что на этот раз возмущаться никто не посмел – стоило мне только раз взглянуть на недовольную рожу Грема, как он тут же захлопнул готовый разразиться проклятиями рот, а мгновенно переменившаяся в лице Камия цепко ухватила его за локоть и быстрее молнии уволокла прочь. От греха подальше. Один только Жук, беспокойно помявшись рядом, осмелился спросить:
– Ты сердишься, Арт?
Я скривился и, не желая терять время, призвал Тьму.
Вскоре я уже барабанил в обшарпанную дверь знакомого дома, в одном из окон которого даже в это время упрямо горел маленький огонек.
Открыли мне не сразу – мало ли какая шваль по району бродит? Но я умею быть убедительным. Особенно если сильно прижмет.
Судя по всему, к тому времени у меня было совсем уж злое лицо, потому что появившаяся на пороге заплаканная женщина, увидев его, испуганно вскрикнула и осенила себя охранным знаком. Подбежавший на ее крик рослый мужчина тоже принял меня за душегуба и попытался оказать сопротивление, потянувшись за стоящей в углу дубиной. Но потом увидел мои белесые волосы, заглянул в мутные глаза и схватился за сердце… да, репутация у мастеров Смерти не очень… и даже не пикнул, когда я, отодвинув плечом заклинившую дверь, без спроса зашел в дом.