Она спокойно смотрела ему в глаза.
— Это вопрос?
Парни откровенно всхохотнули. Денис ухмыльнулся. Она за словом в карман не полезет.
Тот осклабился:
— Нет. Я имею в виду вы молодая, но вы женщина, не девчонка.
Она неопределенно пожала плечами:
— Я пока не понимаю, к чему вы клоните.
Она поставила блюдо на стол и сняла с него полотенце.
— Сметану принести? — спросила вроде бы всех, но взглянула только на Дениса.
— Конечно, спасибо, — ответил он.
Она вернулась с большой креманкой, розетками и ложками. Горка пирогов уже осела на треть. Тот же мужчина прожестикулировал ей подождать, дожевывая остатки пирога.
— Наталья, мне нужно ваше женское мнение, именно молодой современной женщины.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Что женщина предпочтет: минет или, как его, ну вы поняли, обычный секс?
Дениса покоробил вопрос приятеля именно к ней. В то же время стало любопытно, не столько сам ответ, а ее реакция на такой вопрос.
Она не смутилась, хотя немного словно распрямилась.
— Это слишком общий вопрос. Вкусы разные. Секс как средство? Удовольствие? Проявление любви?
Парни слушали. Брюнет с бледно-голубыми глазами хлопнул спрашивавшего по плечу:
— Обед открытий для тебя, Стёпа. Прикинь, это может быть в удовольствие обоим и просто по любви, — он засмеялся.
Степан прищурился. В этот момент Денис напрягся, но снова вмешиваться не стал, не сомневаясь, что она осадит их всех.
— Хорошо, не предпочтет. А скажем, гипотетически, что проще?
Она вздохнула, будто ей стало скучно.
— А что, гипотетически, проще мужчине: пройти осмотр простаты или заглотить желудочный зонд?
Секундная пауза и взрыв хохота. Парни заржали. Денис усмехнулся.
— То есть для вас секс значит просто перетерпеть ряд неудобств? — не угомонился Степан.
Она уже отвернулась от стола, когда прозвучал вопрос. Обернулась.
— То есть для вас «гипотетически» значит переход на личности?
Он пожал плечами и ухмыльнулся:
— Да ладно, на любой вопрос мы отвечаем что-то от себя. Ну вот честно, вы сами что предпочитаете?
Она окинула его снисходительным взглядом.
— Всё. Или ничего.
Он недоуменно уставился на неё.
— И как это понимать?
— Как хотите, — и пояснила как нерадивому ученику, — если вы сейчас предложите мне уединиться и выбрать «предпочтение», тогда ничего. Если же у меня будут чувства к мужчине, тогда всё. Но про чувства здесь речь вообще не идёт, так что ничем не могу более помочь.
Степан подался вперед, но Денис пресек его попытку снова заговорить.
— Стёпыч, — обратился тихо, но с металлом в голосе. Она же чуть склонилась к нему:
— Марк налопался пирогов. Он хочет прокатиться с Володей. Не теряйте его. Мы заедем в химчистку. После они сразу высадят меня в городе. До понедельника.
И, не прощаясь ни с кем более, она направилась к дому. Ему стало неудобно. Он порывисто встал и последовал за ней. Она зашла в подсобку, он остановился у стола. На кухне пахло свежей выпечкой. Она вышла, переодевшись в легкие бриджи и футболку, и чуть не споткнулась, не ожидая застать здесь его.
— Что-то еще нужно?
Он повел плечами.
— Наташа, вы извините за эти дурацкие вопросы. Они парни не злые, просто любят подурачиться.
Она внимательно на него посмотрела.
— Все нормально. Хорошо вам подурачиться.
Наталья развернулась к выходу, ощущая на себе взгляд Дениса. Она их не ожидала, но ей были приятны его извинения. Поднявшись на несколько ступеней, она громко позвала Марка. Пока мальчик собирался, она поймала себя на мысли, что ей спокойно. Она была одна в доме, полном мужчин, которые на привыкли к ограничениям. Тем не менее, она как-то уверенно осознавала, что ей ничего не угрожало, а с длинными языками и пошлыми подкатами она умела разбираться.
— Ты что-то быстро вернулся. Успел хоть зажать в кладовке?
Он бросил «Заткнись!» и сел на свое место.
— А у девки острый язык. Такой сдерживаемый вулкан, а, Дэн?!
Он зыркнул на Степана. Тот снова прищурился:
— Готовит вкусно. Ты уже все ее пирожки попробовал? Поделишься?
— Стёпа, не суйся к ней, — Денис разозлился.
— Она меня заводит, но я подожду.
Денис поднялся и уперся в стол кулаками.
— Я непонятно сказал? Не суйся к ней. Это мой дом. Она под моей защитой.
Степан поднял руки:
— Дэн, остынь. Всё. Сразу бы обозначил, что сам на нее запал и пока не закончил.