Хотя Питер Грант все еще питал надежду заключить отдельный контракт в Британии, выход первого альбома Led Zeppelin в Америке — в соответствии с модой того времени украшенного только именем группы в качестве его названия, — был запланирован на 12 января 1969 года. Когда оказалось, что этот отдельный британский контракт заключить нереально, Грант спешно предложил Atlantic права «на остальной мир», которые они с удовольствием купили за бесценок, и альбом, в конечном счете, должен был появиться на свет в Британии в марте. Тем временем, в Америке стартовала основательная рекламная кампания, начавшаяся с самого первого пресс-релиза Atlantic Records с заголовком, набранным большими буквами:
ATLANTIC RECORDS ПОДПИСАЛА КОНТРАКТ С НОВОЙ ЯРКОЙ АНГЛИЙСКОЙ ГРУППОЙ LED ZEPPELIN, ОДНА ИЗ КРУПНЕЙШИХ СДЕЛОК ГОДА!
Дальше следовало: «Ведущие английские и американские рок-музыканты, слышавшие треки, сравнивают пластинку с лучшими работами Cream и Джими Хендрикса». Обвинения в очковтирательстве последовали незамедлительно, особенно после того как стало известно, что Atlantic подписала контракт с группой, даже не посмотрев на их игру вживую: кощунство, ведь музыка в те времена была самоцелью. В результате, даже после выпуска альбома, когда люди могли сами решить, достойно ли его содержание звания «одной из крупнейших сделок года», американские СМИ поделились на тех, кто любил Led Zeppelin, и тех, кто их ненавидел, — и ничего среднего. Этот расклад будет действовать еще долго после того, как сама группа прекратит существование.
Тем не менее, учитывая нежелание британского музыкального бизнеса разглядеть коммерческий потенциал новой группы, Грант и Пейдж делали ставку на Америку, где рассчитывали получить поддержку, в которой группа крайне нуждалась, если они действительно собирались стать новыми Cream. Существовал единственный способ для этого: гастролировать без остановки, пока люди не забудут об обвинениях в надувательстве и не получат шанс составить свое собственное мнение. Вот ключ, сказал Грант. Пейдж согласился. И чем раньше, тем лучше, сказал он. Поэтому Джи принялся за работу. С помощью Фрэнка Барсалоны, старого и проверенного контакта в Premier Talent, а впоследствии одного из известнейших американских импресарио, плюс пятилетнего опыта работы с американской концертной сетью, Грант точно знал, с чего начать. The Fillmores в Нью-Йорке и Сан-Франциско, The Boston Tea Party, The Grande Ballroom в Детройте, The Kinetic Circus в Чикаго, The Whisky A Go Go в Лос-Анджелесе... за несколько дней Грант составил маршрут, включавший более двадцати американских городов. И хотя в будущем его заключенная им невероятно трудная сделка с американскими промоутерами станет легендой, он даже не терял время, чтобы поторговаться о гонорарах. Не для этого тура. В то время как The Yardbirds в зените славы получали в США 2 500 долларов за шоу, с учетом того, что первый альбом Zeppelin еще не вышел, Грант был счастлив, если смог выжать из промоутеров 1 500 долларов за шоу в течение этого первого американского тура. Иногда они играли за такую мелочь, как 200 долларов, — меньше сотни фунтов. Принимая во внимание затраты на отправку группы в Америку, общий итог в финансовом отношении был бы убыточен. «Однако это того стоило, — доказывал Пейдж, — мы не переживали. Нам просто хотелось проехать по Америке и сыграть нашу музыку». Позиция была такова: «поехать туда, трудиться изо всех сил, дать им все, что можем, а если не сработает, вернемся в Англию и начнем с начала. Заметьте, никто бы не привез нас обратно, если бы мы умерли. Это была действительно наша забота».
Была только одна заминка: это означало, что группа улетит на Рождество. Джон Пол, Роберт и Бонзо были женаты. Джимми жил с американкой по имени Линн, которую он встретил в Бостоне во время последнего тура The Yardbirds. Какого черта, — рассуждал Грант, — они молоды и смогут провести еще уйму рождественских вечеров со своими девчонками. После того как они выиграют войну, — сказал он им, — они могут делать все, что их долбаной душеньке угодно. А пока им надо делать то, что им, черт возьми, сказано. Кому не нравится, может валить туда, откуда пришел, — сказал он, зная, что никто из них этого не захочет.
Тем не менее, он не торопился сообщать им неприятные новости. Но когда он наконец собрал всех в своем офисе на Оксфорд-стрит и честно все рассказал, то был поражен, насколько хорошо, казалось, они это восприняли. «Все это, — объяснил он, — начнется с вашего выступления на разогреве для Vanilla Fudge. О, оно приходится как раз на 26 декабря...» На тот случай, если они не поняли картины, он добавил: «Это день после Рождества. Что означает, что вам надо вылететь из Англии двадцать третьего декабря». Реакция на план Гранта была неоднозначной, но никто не хотел терять лицо, признавая, что новость вступила в противоречие с его планами. Плант, жена которого, Морин, только что родила дочь по имени Кармен Джейн, был в самой сложной ситуации. Однако, словно для того чтобы не показать виду, он первым заговорил в поддержку плана. «Что ж, давайте сделаем то, что должны, — сказал он. — Когда наш самолет?»
Группа была уже взволнована надвигающейся поездкой в США, и Грант сообщил им еще одну припасенную новость: вообще-то он с ними не полетит. Во всяком случае, не на Рождество. Грант был тридцатитрехлетним семьянином, уже много раз путешествовавшим по Америке, и было мало заманчивого в перспективе провести Рождество и Новый год вдали от его жены Глории и двухлетнего сына Уоррена в компании еще относительно незнакомых людей. Вместо него, по крайней мере, в первые пару недель тура группа будет на попечении нового гастрольного менеджера, двадцатичетырехлетнего старшины корабельной полиции из западного Лондона, который уже работал на Моста и Гранта: Ричарда Коула, или «Рикардо», как он любил себя называть. Разочарованные, но не особо встревоженные, — Пейдж и Джонс уже знали Коула — Плант и Бонэм вслед за остальными молча кивнули в знак согласия. Джонс впервые встретил Коула в 1965-ом, когда гастролировал с The Night Timers, первой группой, фургон которой водил и обслуживал Коул. С тех пор бывший неквалифицированный рабочий поднялся вверх по карьерной лестнице до должности дорожного менеджера Unit 4 + 2, The Who, The Yardbirds (там они с Пейджем и познакомились), The Jeff Beck Group, Vanilla Fudge, The Rascals, The Searchers, The New Vaudeville Band и, наконец, Терри Рида, с которым он только что завершил тур по США. Так как Ричард уже был в Лос-Анджелесе, Грант поручил ему найти приличный отель для группы и встретить их на машине в аэропорту LAX рождественским вечером.
Оставалось отыграть последний концерт в Англии, в пятницу, 20 декабря, в месте с малообещающим названием Fishmonger’s Hall («Зал торговцев рыбой») — небольшом помещении над пабом Fishmonger’s Arms на Вуд-Грин-Хай-роуд, — где они были заявлены как «Led Zeppelin (бывшие The Yardbirds)». Тремя днями позже они собрались в лондонском аэропорту, где вместе с другим роуди, Кенни Пикетом, сели в самолет до Нью-Йорка. Там они делали пересадку на рейс до Л. А. Все, за исключением Джонса, который решил проигнорировать желания Гранта и взял с собой свою жену Мо. Хотя Мо и не присоединялась к туру, Джонс не желал встречать Рождество без нее, и придумал для них альтернативный план провести Рождество в соседнем Нью-Джерси с темнокожей американской певицей Мэделин Белл, которую Джонс знал по совместным сессиям в Лондоне. Он мимоходом поставил всех в известность, что сам доберется из Нью-Джерси до Денвера, где должен был состояться их первый концерт, и они встретятся снова 26 декабря.
«У нас было Рождество в духе соула, и это было блестяще! — вспомнит Джонс годы спустя. — А потом нам надо было ехать повидать остальных близких. Куда бы мы ни приезжали, везде нас ждало угощение. Столько еды я не ел в жизни. Они были по-настоящему прекрасными людьми». Это был, однако, первый четкий пример того, как Джон Пол Джонс создавал «свое собственное место в группе», как он это теперь называет. Не склонный понапрасну тратить слова и без причины повышать голос, Джонс, тем не менее, обладал спокойной решимостью делать все по-своему, всякий раз когда было возможно. Пока он всегда четко исполнял свои профессиональные обязательства, что такого, если он решит не проводить собственное время в компании остальных? Пейдж, уже закаленный ветеран дорог, был более чем счастлив пойти своим путем, а Плант с Бонэмом наслаждались временем, проведенным вместе, так что ни у кого больше не было причин для жалоб. Если что, у них было не больше желания проводить время в компании их профессорского басиста, чем у него — в их компании. Эта модель поведения сохранится на все их годы их сотрудничества.