The Beck Group тоже видит в своем отказе от участия повод для сожаления. Как Род Стюарт, бывший в то время в Америке восходящей звездой, говорит теперь: «Если бы мы выступили, думаю, мы бы остались вместе». Вместо этого они распались практически сразу после мероприятия, и Бэк по сей день настаивает, что это было верным решением. Стюарт испытывал «упоение властью», а группа «зарывалась головами в песок». Отказ от Вудстока был способом показать, кто здесь главный. Типичный Бэк — выколю-ка я себе глаз тебе назло, — могут сказать некоторые.
Не в первый и не в последний раз история Led Zeppelin, казалось, шла параллельно с более тягостными событиями, происходящими где-то там, в так называемом реальном мире. Ведь во всех отношениях 1969-ый откажется ужасным годом для рока. За неделю до Вудстока, вечером 9 августа, пока группа наслаждалась двадцатиминутной бурной овацией после шоу в 8500-местном Anaheim Convention Center в Лос-Анджелесе, где они выступали в качестве хедлайнеров, где-то еще в Лос-Анджелесе несколько обезумевших от наркотиков членов самопровозглашенной «семьи» Чарльза Мэнсона без приглашения ворвались на камерную вечеринку в дом 10050 по Сьело-драйв, где они застрелили, зарезали и до смерти избили семь человек, в том числе глубоко беременную актрису Шэрон Тейт, жену режиссера Романа Полански. Горько разочарованный музыкант, который годами безуспешно пытался заключить контракт на запись пластинки, даже несмотря на покровительство некоторых влиятельнейших фигур бизнеса, самой известной из которых был Дэннис Уилсон из The Beach Boys, Мэнсон, как оказалось, руководил бойней как частью его «генерального плана» по разжиганию расовой войны, убежденный, что винить в убийствах будут черных. Он рассудил, что, так как американское черное население вряд ли одержит победу в этом конфликте, то Мэнсон и его последователи захватят власть, поймав поводья могущества Америки. Столь же удивительно и заявление Мэнсона о том, что он видел намеки в скрытом смысле некоторых песен The Beatles с White Album, включая ‘Rocky Racoon’, ‘Blackbird’, ‘Piggies’, ‘Helter Skelter’и ‘Revolution 9’. Немедленными следствиями этого в Лос-Анджелесе стали внезапный огромный рост частного владения оружием и мгновенная отмена политики открытых дверей, которая до тех пор действовала на заросших улицах города, несомненно, среди его рок-обитателей. Вдруг всё и все стали очень настороженными. Любовь и мир уже были вчерашними новостями. Руководитель звукозаписывающей компании Лу Адлер вспоминает, как «убийства Мэнсона просто сломали нас... Это было очень параноидальное время, и проще всего было все бросить». Однако не на публике, а за закрытыми дверями. Внезапно места вроде Whisky опустели. Как это описала лос-анджелесская писательница и бывшая групи Ив Бабиц: «Все было таким раскрепощенным, а теперь уже никогда не сможет снова раскрепоститься». До убийств Мэнсона «парень с длинными волосами был братом — а теперь ты уже не был уверен».
Когда 6 декабря бесплатный концерт The Stones на ипподроме Altamont в Сан-Франциско завершился смертью восемнадцатилетнего темнокожего фаната по имени Мередит Хантер, которого ногами и дубинками забили до смерти пребывающие под кислотой члены оклендского отделения «Ангелов Ада», когда он продвигался к сцене — размахивая револьвером, утвержали они, — казалось, что игра действительно проиграна. Еще три человека умерли на том концерте — двое были сбиты машиной, водитель которой скрылся, а один утонул в «оросительном канале», — но символизм гибели Хантера невозможно было преодолеть: момент смерти шестидесятых был навеки ознаменован отчаянным, жестоким и абсолютно бессмысленным убийством фаната, перевозбужденного от музыки своих героев, во время представления, которое в ретроспективе станет точным фотонегативом всего, что должны были олицетворять Вудсток и шестидесятые, сад, лишенный крови, злобы и беспрецедентной стоимости такой сомнительной свободы.
Опять-таки, Zeppelin, казалось жили практически в параллельном измерении, взлетая все выше над землей, в то время как все остальные, казалось, пылая, падали на нее. Как раз в то время, когда Лос-Анджелес, в частности, чувствовал, нанесенные самому себе внутренние раны из-за жестокости Мэнсона, Zeppelin достигали зенита собственных отношений с городом, который они все больше начинали считать своим духовным домом. «Тот период был важнейшим временем для нас, — позже скажет мне Плант. — Дряхлые времена, когда музыка действительно приходила из другого мира. Мы часто оказывались в противоречии с господствующим курсом, даже не заметив, что что-то сделали. Когда мы играли, это действительно чувствовалось так, словно мы обитали в параллельной вселенной, далеко в стороне от всего остального, включая рок-мир тех дней».
В целом, возможно, нет иронии в том, что отношения Zeppelin с Лос-Анджелесом были такими абсолютно гедонистическими и развращенными, что во многом можно утверждать, что они в большей степени, чем любой другой артист семидесятых, воплощали новую, параноидальную атмосферу, контролировавшую новую завязшую в аморальности культуру города. Ведь если 1969-ый был годом, когда вечеринка стала непристойной, то Zeppelin были весьма похожи на пьяных незваных гостей. Язычники, штурмующие замок, зажав кинжалы в зубах, намереваясь насиловать и грабить, распорядители бала.
Конечно, Джимми Пейдж уже хорошо продвинулся на пути к тому, чтобы прославиться в среде групи как бо́льшая закулисная легенда, чем даже Мик Джаггер, и не только из-за своего пристрастия еще со времен гастролей с The Yardbirds приносить в номер хлысты и наручники. «Он хлестал меня, и это было здорово — то были прекрасные, действительно хорошие времена», — заявляла одна из его побед тех дней. Остальные участники группы были не менее буйными. Во время того тура Питер Грант лихо предложил деньги одному менеджеру отеля, чтобы только тот разрушил один из собственных номеров. «Парень расколотил комнату вдребезги, — вспоминает Ричард Коул в своей книге. — И вернулся, предоставив нам счет, а мы оплатили его [наличными]». Это были дни, когда телевизоры регулярно вылетали из окон, а за ними следовали холодильники, забитые шампанским, нижнее белье молоденьких женщин и все остальное, что попадалось под руку. Один менеджер Holiday Inn выглядел так, словно провел ночь в доме с привидениями, когда группа выезжала на следующее утро. «Пятьсот фунтов взбитых сливок, — бормотал он. — Кто вообще может использовать столько взбитых сливок?» По словам Коула: «Это было чертово лучшее время в моей жизни. Особенно этот [тур]. Мы были горячи и на пути к успеху, но никто не следил за нами слишком пристально. Поэтому можно было, черт возьми, играть». Он добавляет: «И так называемая безнравственность Led Zeppelin первые два года была окутана алкогольным туманом. После этого мы стали старше и переросли это. Все стало прагматичным бизнесом».
Ну, почти все. Во время того же третьего американского тура 1969 года произошло то, что стало известно как знаменитый «акулий» инцидент. 27 июля группа появилась на Поп-фестивале в Сиэтле. В списке выступающих в тот день также были The Doors, которых Zeppelin сменяли на сцене, Чак Берри, Spirit, Альберт Коллинз, The Flying Burrito Brothers, Айк и Тина Тернер, Vanilla Fudge, Бо Диддли и другие. Следующий день был объявлен редким выходным, и группа решила провести его, расслабляясь в Edgewater Inn, заведении на берегу океана, уникальным коммерческим решением которого была предлагаемая гостям возможность рыбачить, либо взяв напрокат лодку, либо в буквальном смысле закинув удочку с балкона собственного номера. Вернувшись в отель после концерта, Коул был полностью в роли Рикардо, когда присоединился к Бонзо на балконе его номера на втором этаже, где они до рассвета сидели, обильно выпивая и выуживая акул. Когда к 4 утра они еще ничего не поймали, заскучавший пьяный Бонэм начал обливать приманку шампанским. Практически немедленно ему показалось, что он поймал рыбу. «Хватай гарпун!», — заорал он Коулу. Но когда они смотали катушку до половины, со множеством криков и суматохи, оказалось, что это красный луциан. За следующие несколько часов они поймали еще много рыбы: луцианов, пару шестижаберников, — которую Коул изобретательно подвесил в шкафу, продев через жабры вешалки для пальто.
На следующий день они хвастались перед остальными своими подвигами. «Сам Чарльз Атлас [Чарльз Атлас — изобретатель бодибилдинга. — Прим. пер.] не вытащил бы пару этих сосунков», — сказал Бонзо Планту и Пейджи. «И что ты теперь с ними собираешься делать?» — спросил Роберт, зажав нос, пока он осматривал результаты бойни в номере Бонэма. «Мы что-нибудь придумаем», — сказал Рикардо. Без сомнения, этой ночью они придумали. Комната была полна групи, и одна из них, высокая семнадцатилетняя рыжая девушка по имени Джеки, спросила: «Ребята, а вы как относитесь к садомазохизму?» Вряд ли этот вопрос нужно было задавать Led Zeppelin, но они только что познакомились. «Мне правда нравится, когда меня связывают, — объявила она. — Правда». Джимми облизнулся, Бонзо ухнул, а Коул взял на себя инициативу, пока все выстроились, чтобы воспользоваться преимуществами этого прекрасного предложения, и призвал Джеки раздеться и лечь обнаженной на кровать, где он с помощью веревки, заказанной в обслуживании номеров, привязал ее руки и ноги к стойкам кровати. Затем, в то время как Марк Стайн из Vanilla Fudge снимал все на свою камеру Super 8, Коул вставил длинный нос мертвого красного луциана в ее несчастную девичью вагину, а вслед за этим — голову шестижаберника в ее анус. «Какого черта вы делаете?» — закричала она. «Я кормлю рыбкой твою киску!» — торжествующе воскликнул Коул, а остальные присутствовавшие в комнате покатились со смеху. «Улыбочку!» — упрашивал Стайн, подойдя ближе со своей жужжащей камерой.