Мужчины, живущие в городе за бревенчатым валом, носили длинные кудри ниже плеч, а русые волосы Беркута срезаны коротко, не по времени. Он был молод с лёгким румянцем на щеках, которые брил дважды в день. Но его выдавали глаза. В них читалась и мудрость, и участие, будто прожил он не двадцать смышлёных лет, а тысячи жизней. Беркут улыбался редко, устало, словно давил на плечи груз великой поруки за народ и город, в котором русы признали его вождём.
После захоронения тел они присели на поваленное дерево. Землянин любовался фритским ножом, а Веттер смотрел на свежую могилу, покрытую драной травой, думая закидать холмик ветками.
— Булатный клинок хорош, но фритский нож — он, брат, препятствий не чувствует, — говорил об оружии Беркут, вспоминая бой, который произошёл почти три года назад: — Помнишь, сколько я мучился с тем арглом, похожим на человеческого подростка? Ох и шустрый он был. Если бы не ты, сбежал… И знаешь, я понять хочу, почему они такие злые? Режут наших людей, как овец. Я б никогда не тронул мирных.
Веттер продолжал разглядывать холм, где похоронены арглы и улыбался в бороду, пряча настроение за её пышностью. Землянин казался ему ребёнком. Русы в городе думают, что Беркут — мудрый воин, который рубит врага, словно косит траву в поле, но как же он ещё юн и наивен. Арглы убивают не только гражданских, они сжигают целые планеты, если им выгодно. Веттер рассказывал о нраве Тёмной Вселенной, но землянин, будто глух к его словам.
Беркут и не ждал ответа, ещё сомневаясь в своём знании, приписывая пришельцам человеческие чувства, оттого сам был человеком и надеялся, что враг всё-таки сжалится над его народом. Но за три года вера пошатнулась, уступая дорогу очевидным фактам.
Беркут постучал три раза рукояткой ножа по дереву, желая оставаться навек живым, здоровым и наивным — и трижды сплюнул через левое плечо.
Слав негромко рассмеялся, подумав: «Не взрослеет наш мальчик».
— Воин без фритского ножа, что медведь без когтей. Хотя силы в тебе, словно злости в Тёмных. Здорово ты приложился, а то повадились ходить возле города, будто ответить нам нечем, — сказал Веттер.
Пришелец с планеты Слав носил огненно-рыжие длинные волосы, заплетая за ушами тоненькие косички. Бороду Веттер отпустил до груди, предпочитая иметь полное сходство с мужчинами племени русов. Себя он называл Светлым воином, арглов звал Тёмными; впрочем, не он один. И дело не в предрассудках, когда одни считают себя светочами во Вселенной, врагов же низводят до роли грязной, бездушной и невероятно жестокой массы. Если бы Веттер покинул земное тело, то его сущность, его «Я» светилась, словно шаровая молния, не имея чётких граней, углов и форм. А сущность арглов темна. Сгустки разумной энергии, со своей твёрдой логикой и задачами, виделись славам мутными пятнами Тёмной материи, затягивающей в свои сети всё новые и новые миры. Потому Веттер называл арглов — Тёмными, а Тёмные звали славов — Светлыми.
Сегодняшнюю победу надо отпраздновать обязательно. Больше года назад Веттер нашептал пивоварам из русов секретный рецепт хмельного напитка. Теперь вернувшись в город, можно опробовать работу мастеров, зачерпнув чарку-другую из дубовой бочки. Слав уважал медовуху. Пил её словно воду. Беркут тоже был весел на пиру, но больше ценил оружие. Сегодня он завладел очередным фритским ножом, взяв трофей у Тёмного.
Вечерело. На небе грузно сгущались облака. Солнце пряталось за горизонт. Земля готовилась ко сну. Всадники продолжали свой дозор, верхом объезжая бескрайнее поле.
— Красиво здесь. Утром бой, на обед щи да каша, а вечером, уходящее солнце. Что может быть прекраснее на Земле? — о чём-то размышлял Веттер.
— Рассвет, — тихо ответил Беркут. — Рассвет — это рождение нового дня, новой надежды. После тьмы всегда приходит утро. Я говорю простыми словами, но совсем не стесняюсь… Ночь — она не для недобрых людей. Мне по душе пение птиц, а не волчий вой на луну. Таков уж мой характер.
Веттер сверкнул рассудительным взглядом, вспоминая восход. Сомнений нет: ему нравился рассвет никак не меньше заката, потому, не споря, он кивнул густой бородой.
— Ещё я люблю лёгкий мороз. Обожаю первый снег, падающий резными кристаллами, — был откровенен Светлый пришелец.