— Видел бы ты этого Тагентая. В нём здоровья не больше, чем в плешивой жабе красоты. Ерунда это всё. Предрассудки. Этот мерзавец пещерный урод и убийца. Гнить ему в земле и, чтоб его могилу никто не посетил и не вспомнил.
— И всё же жаль его. Поскольку Тагентай уникален. Сохрани амулет, Горд. Передал его Беркуту.
— Передам. Хуже не станет, — согласился громила и, сняв с шеи Милоша талисман, запихнул его обратно в сумку. — Меня больше интересуют люди… нормальные, обычные люди. Скажи, Милош, почему мы не можем построить рай на Земле? Что нам мешает? И когда, чёрт возьми, мы остановим нашествие чумы? Клянусь своим золотым духом, я делаю всё, чтобы жизнь племён была чиста и богата. Когда же люди будут жить, как предначертано им Светлыми Творцами?
— Мы обязательно построим рай на этой планете. Мы справимся, брат. Необходимо лишь время. И чуму победим, а затем арглов без сомнения победим. Я вылечил сегодня триста пятнадцать человек. Это рекорд, — устало ответил голос учёного слава.
***
Эпидемия, охватившая на западных землях большие и малые города, уносила уже тысячи жизней.
Милош боролся с болезнью, принимая всех хворых, не делая скидок на возраст и пол. Разделяя больных на группы, в первую очередь он лечил детей. Желательно, чтобы у ребёнка или нескольких малышей оставалась в живых мать.
Горд отсекал ещё здоровое население от очага заражения. Такую работу можно назвать адской. Гиганту приходилось дробить семьи. Делал он это безжалостно, зачастую забирая детей у живых, но уже не имеющих шанса на выздоровление родителей. От того слова, которыми он сейчас перебрасывался с Милошем, были язвительны с видимой тенью усталости от грязной работы.
Веттер тоже ежедневно наведывался в поселения русичей и, скрепя эфирным сердцем, выявлял больных, выполняя неблагодарный труд.
Инфицирована была половина населения любого из городов. На лечение элементарно не хватало времени. Приходилось с горечью наблюдать за массовой гибелью своих потомков. Но большую часть русичей удалось вывести из зоны заражения. Здоровых и тех, кого можно спасти, размещали в специальных лагерях, строго соблюдая карантин.
— Скорее бы выпал снег, — тоскливо вздохнул Милош.
— С ледяной горки захотел покататься? — продолжал шутить над собратом гигант.
Но язвил великан без энтузиазма, потому что силы не безграничны. Горд не только охотился за убийцами по ночам, он тоже лечил больных. Врачевал выборочно и не в таких масштабах, как учёный слав. Потратив немалую часть энергии, ему также требовалось время на подзарядку. Восстанавливался громила «на ногах», отдыхая, например, в конных переходах, сидя на своей любимой лошадке.
— Отдохнул бы ты, брат, — сочувственно звучал голос Милоша.
Горд сморщился, будто проглотил осу и, отмахнувшись от дружеского совета, сказал:
— Отдыхать я буду, когда вернусь на Слав. Новость пришла от Беркута. У него дела куда лучше нашего. Потому что дружина у вождя сплочённая, люди закалённые. Пока мы здесь лечим, он занят делом: сражается и побеждает.
— Беркут откупился от ордынцев или принудил к миру воинственных соседей? — немного повеселев, спросил учёный.
— Деталей не знаю. Сегодня будет в крепости и сам расскажет, — пожал широченными плечами громила. — Да и какая разница людям, если в доме спокойствие и порядок. Беркут договорился о мире, подкупил, запугал или убил. Какое это имеет значение? Дома не жгут, детей не воруют… покой нужен.
— Это верно. Но откупиться всё-таки выгоднее. Золото ничего не значит, — настаивал голос.
Горд повернул голову в сторону входной двери. Он услышал скрип половиц. По стону влажных досок представил идущего в комнату человека. Через мгновение раздался призывный стук в массивную дверь.
— Заходи! — громогласно отреагировал Горд.
Дверь отворилась. За порогом славы увидели друга, лицо которого скрывала стальная маска.
— Добро пожаловать, Беркут, — улыбнулся землянину гигант. — Только тебя вспоминали.
Ратник в сверкающих латах, закрыл за собой дверь.
— Долго жить буду. Знаю. Приветствую, славы, — сказал землянин.
— Приветствую, Беркут! — раздался бравурный голос Милоша.
— Беда-а-а, — сожалел человек, глядя на спящего слава.
— Такова наша работа, — вздохнул учёный. — Расскажи, что слышно на южных рубежах.
Беркут сел на широкую лавку, приставленную к дубовому столу в самом центре просторной комнаты. После того как зажёг свечу, он продолжил:
— Слушайте, братья...