Большинство названий Мартин не знал, но делал вид, будто понимает, о чем говорит его дивная визави. Сильвия вошла в роль: смеялась, жестикулировала, пытаясь произвести на молодого человека выигрышное впечатление. Ей было глубоко наплевать, что сидящие за соседними столиками перешептываются, поглядывая в их сторону. Пусть, она, Сильвия, будет выше их мышиной возни. Сейчас существуют только она и Мартин, и не важно, во что он одет, как держит вилку и нож. Главное — она королева на их маленьком празднике жизни. Это только ее бенефис!
А Мартину отчего-то становилось не по себе. Он понимал, что ему, как мужчине, следовало бы взять инициативу в свои руки. Но вместо этого приходилось лишь глупо улыбаться, не зная, нужно ли в данный момент кивнуть или вскинуть брови. Он вообще плохо понимал, что происходит. Сильвия изо всех сил вовлекала Мартина в свой «спектакль», а тот никак не мог сообразить, какая же именно роль отведена ему.
Когда они в очередной раз подняли бокалы, чтобы выпить за искусство, к их столику приблизился невысокого роста полный мужчина, одетый в дорогой костюм. Не дожидаясь приглашения, бесцеремонно поддернув штанины, мужчина уселся на диванчик рядом с Сильвией.
— Здравствуй, дорогая, — небрежно, с европейским акцентом произнес он, чмокнув ее толстыми губами в щеку.
На первый взгляд он годился Сильвии в отцы. Почти полностью лысая голова блестела в свете хрустальных люстр, а внушительный живот так сильно выдавался вперед, что казалось, будто мужчина вот-вот потеряет равновесие и плюхнется на пол носом вниз. Наверное, подумал Мартин, поэтому-то ему и приходится все время откидываться чуть назад. На губах молодого человека появилась легкая улыбка, делая его немного похожим на ребенка. Заметив ямочки на щеках Мартина, Сильвия чуть было не послала к черту лысого толстяка, но вовремя спохватилась и деланно приветливым тоном произнесла:
— Мартин, познакомься. Это мой… э-э-э… старый приятель Отто. Отто, это Мартин.
Проигнорировав протянутую Мартином руку, мужчина с укоризной посмотрел на Сильвию и покачал головой.
— Как ты можешь так говорить: старый приятель! Во-первых, еще не совсем старый. Во-вторых, не приятель, а бывший муж… — Толстяк выдержал эффектную паузу, наслаждаясь тем, как округлились от удивления глаза актрисы и тут же сузились от негодования. — А в-третьих, тебя никто не просит знакомить меня, солидного бизнесмена, с каждым сопляком, влюбленным в тебя по уши.
— Отто! — взорвалась Сильвия. — Ты не смеешь оскорблять меня и моего… друга!
— Друга? Вот как это теперь называется? — Мужчина разразился неприятным, резким смехом. — После того как ты отказалась жить со мной, Отто Бротбергом… смешно видеть тебя, блистательную Сильвию Даймонд, в столь сомнительной компании!
Толстяк снова засмеялся, а Сильвия так и вскипела от гнева. Но, взглянув на Мартина, который тоже готов был вскочить со своего места, моментально совладала с острым желанием вцепиться в жирную физиономию Отто и мило прощебетала:
— Ты верно подметил, нам с Мартином не пристало находиться в твоей сомнительной компании. Так что прощай, дорогой Отто!
— Неужели ты прогоняешь меня, Сильвия? — не унимался мужчина, которого, видно, весьма забавляла сложившаяся ситуация. — Ты хочешь оскорбить меня? У тебя это не выйдет. А вот у меня — запросто! — Он зыркнул на Мартина маленькими колючими глазками и, сморщив нос, произнес: — Кстати, на какой помойке ты встретила своего друга? Воняет за три мили!
— Правда? — вскинула брови Сильвия, наступая на ногу Мартину, уже сжавшему кулаки. — Ты серьезно считаешь, что здесь воняет?
Она повела носом, повернулась к соседнему столику, а затем наклонилась к Отто. Мартин, которому стоило великого труда сохранять самообладание ради Сильвии, теперь уже с интересом наблюдал за происходящим. Женщина помахала у себя перед носом рукой и, скривившись, прошипела:
— Фу! Действительно ужасный запах! Откуда он?
Отто, расплывшись в язвительной ухмылке, указал толстым пальцем на Мартина, но Сильвия вдруг воскликнула, да так громко, что люди за соседними столиками обернулись:
— О, так и есть! Да ведь это же ты, дорогой, как обычно, поленился поменять носки! Узнаю неряху Отто!
Покраснев как помидор, пыхтя от ярости и не в силах произнести что-либо в ответ, Отто вскочил, замотал головой, потоптался на месте и покатился на коротеньких ножках к своему столику, сопровождаемый любопытными и насмешливыми взглядами ресторанной публики.