— Привет, — шепнул я и кивнул ей головой, косясь в сторону запертой двери.
Услышав чужой голос, она испуганно отпрянула, словно нашкодившая кошка, и уставилась на меня яркими черными глазами, от которых у меня буквально были мурашки по всему телу. Со мной такого не было еще никогда…
Я вздрогнул и мотнул головой. Бред!
Не вспомнила. А жаль, спросил бы, что сморозил перед тем, как хлопнуться в обморок.
Увидев меня, она немного расслабилась и коротко кивнула в ответ, что-то сжимая в левом кулаке.
— Ты ведь проводник, да? — ее голос охрип от криков и слез.
— В точку, — ошибся, значит. — Не бойся, через решетку я тебя не загрызу.
— Я и не боюсь.
Я хмыкнул: все они так говорят, а потом улепетывают, в чем мать родила, прямо из постели, только пятки и сверкают.
— Ну, и ладно. Я-то без понятия, что вам про нас рассказывают, что ни год, то новая сказка!
— Не знаю. Ни разу таких не слышала, — она пригляделась ко мне, и ее глаза удивленно расширились. — У тебя уже все зажило? Я ведь сама видела, как тебя там отметелили!
— Еще кто кого отметелил, неизвестно! — оскорбился я, но потом пожал плечами. — Что поделать, я особенный.
Внезапно в глаза мне ударила едва заметная железная вспышка.
— Что там у тебя?
— Где?
— Да ладно, мы же с тобой теперь родные люди, мне можно доверять. Показывай!
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Я крякнул от обиды. Да что же все такие скрытные-то сегодня, а?
— Ну-ну, как же, — я лег на пол и подложил под голову ладони. — А я еще хотел тебя с собой взять. Дай, думаю, девчонку еще вытащу, чего такой красоте здесь догнивать? На воле-то всяко лучше, а здесь она, зуб даю, проведет остаток своей жизни в компании разговорчивых скелетов да здоровенных голодных крыс.
Я прислушался. Молчит.
— Нет, я бы и сам здесь с радостью задержался, да — вот беда! — обслуживание ни к черту, да еще и хотят меня на виселице вздернуть в воскресенье. Подзадорить, так сказать, народ. А так… Ни пинту пива выпить, ни тебе окорок принести, только кашей и кормят. Хотят, наверное, чтобы на тот свет здоровенькими отправились, как думаешь?
— Я на тот свет не собираюсь.
— Хм. Понимаешь, в чем штука: выбора у тебя особо и нет.
— Есть, — она на секунду замолчала. — Но да, лучше уж здесь сдохнуть.
Ага, как же. Я когда-то тоже таким упертым был, а как три дня под половицами пролежал, от упырицы укрываясь, готов был сам себя перцем посыпать и в печь залезть, лишь бы сожрала быстрее, да вот незадача: поскользнулась, миленькая, на ровном месте, да клыки в мозг и вонзились.
— Зачем же сдыхать? Я ведь тебе предлагаю светлое будущее вдали от этих мрачных стен…
— И какая же плата?
— Беру натурой.
— Пошел ты!
— Ладно, ладно, шучу. Просто шучу!
Я хохотнул. Как же приятно хоть с кем-то поговорить!
— А платой будет посильная помощь. Разумеется, в самых что ни на есть разумных пределах.
Девчонка на несколько минут задумалась. В тюрьме повисла неприятная тишина, от которой все внутри противно зудело, а нос чесался. Я чихнул.
— Я тебе не верю, — наконец, призналась она.
По крайней мере, честно. Проводникам никто никогда не верит, вот только когда припрет, все к нам в очереди выстраиваются, да еще и в ножки с радостью кланяются, лишь бы мы их от проблемы избавили.
Что поделать, народ есть народ.
— Я и не прошу мне верить, девчонка. Просто договор враждующих сторон, оказавшихся в полной заднице. Взаимопомощь — отличная штука.
Она хмыкнула.
— А Белка говорила, что вы, проводники, самые сильные.
— Угу. Она, наверное, еще и говорила, что мы через стены проходить умеем, и живем вечно, и обычная сталь нас не берет, да?
— Это не так?
— Конечно, нет. Мы обычные люди, просто обладаем некоторыми… определенными знаниями в определенной сфере, только и всего. А все остальное, как я говорил, — сказки.
— То есть любой может стать проводником?
— Если выживет. Некоторые просто не созданы для подобной работы, — серьезно ответил я. — Но если подумать, то да, любой. Надо только найти толкового учителя, который согласится тебя тренировать: школ-то у нас нет. И чтоб он тебя не убил в первые два года обучения, а — поверь, — такое нередко случается. Все познается на практике. Так как насчет моего предложения?
— Выбираться надо, — кивнула она головой, — но откуда мне знать, что я тебе помогу, а ты меня не кинешь? Мне не охота гнить здесь с одной мыслью о том, что я помогла кому-то сбежать, а сама сглупила и осталась.
— Ни откуда. Надо верить людям, девочка!