Она снова закусила губу, явно прикидывая в уме, насколько может быть с ним откровенна.
– Одно твое молчание уже все объясняет, – негодующе воскликнул он, сверля ее пристальным взглядом.
– Да, правда, – призналась она наконец. – Но это не так просто, как может тебе показаться.
– Если ты вышла замуж из-за денег, а не по любви, то это именно то и есть, чем кажется. – Уголки его губ опустились вниз, на щеке задрожала жилка, ноздри раздулись. – Ты разочаровала меня, Флоренс. Я не предполагал, что ты всего лишь хитрая расчетливая бабенка. А я осел, круглый дурак, идиот.
При этих словах Флоренс болезненно сморщилась.
– Ты многого не понимаешь, – возразила она. – В детстве я жила очень бедно. Видела, как мама бьется, чтобы накормить и одеть нас. И я поклялась себе, что никогда не окажусь в подобной ситуации.
– И вместо того чтобы выйти замуж по любви и положиться на судьбу, ты решила перестраховаться и выбрала богатенького парня, – усмехнулся он. – Разве любовь и расчет совместимы? Ты всерьез думала, что она со временем придет?
Он очень хотел, чтобы она сказала «да», хотел ошибиться, ведь не могла же она быть настолько безнравственной. Но с ответом Флоренс все его надежды рассыпались как пыль.
– Он был недурен собой, он увлекся мной… Я думала, что люблю его. Ему показалось, что в ее словах прозвучал вызов.
– То есть ты просто воспользовалась тем, что понравилась ему, – бросил он сквозь зубы. – Когда ты убедила себя, что любишь его, глаза тебе застилали фунтовые купюры. Слава Богу, что мои глаза вовремя открылись. Хватит с меня охочих до денег куколок с загребущими руками.
Флоренс нахмурилась.
– О чем ты говоришь?
– Будто сама не знаешь, – фыркнул он. Она, кажется, еще не устала ломать комедию. – Если бы твоя Ширли не проболталась, я так бы и пребывал в заблуждении. Я просто в долгу перед ней.
– И все же я никак не пойму, что ты хочешь сказать.
Клод резко поднялся и снова едва не опрокинул столик. Только быстрая реакция Флоренс спасла кофейник от падения. Он приблизился к ней вплотную, опустил руки ей на плечи, впился пальцами в мягкую кожу и яростно прошипел:
– Если ты надеешься убедить меня, будто не знала, что я состоятельный человек, что все это место принадлежит мне, как и целая флотилия прогулочных катеров здесь в бухте, тогда настоятельно советую тебе сменить пластинку. Потому что сильно сомневаюсь в твоем неведении.
Флоренс застыла на месте, мозг ее отказывался принять услышанное. Почему Морин ничего не сказала ей, почему сам Клод ничего не сказал? Зачем понадобилось скрывать это от нее?
– Думаю, тебе нечего возразить.
Его голос звучал резко и непримиримо, и эти стальные пальцы… Они просто парализовали ее. Флоренс содрогнулась.
– Это правда? – прошептала она. Таким она еще не видела Клода, эту изнанку в нем вовсе не подозревала, и она ей очень не понравилась.
– Конечно, правда, и она была тебе известна с самого начала!
– Нет, я никогда не…
– Никогда что? Не предполагала, что я разгадаю твою игру? – фыркнул он насмешливо. – Меня только одно удивляет – что ты отвергла мое предложение. Или это всего лишь трюк, чтобы усыпить мою бдительность? Умно. Думаю, что в следующий раз ты бы, ни минуты не мешкая, ответила «да».
Флоренс медленно поднялась, глядя на этого нового, незнакомого ей Клода во все глаза.
– И тебе даже не приходит в голову, что ты можешь ошибаться? – тихо спросила она.
Он вскинул брови почти до самых корней волос. – Все свидетельствует против тебя, дорогуша. Леопарду никогда не отмыть своих пятен. Что сделано раз, входит в привычку, известно тебе об этом? Мне искренне жаль бедненького богача Джаспера. Ширли правду сказала – он опомнился и выставил тебя за дверь?
– Пошел ты к черту! – раздельно проговорила Флоренс. – Но в другой раз, когда решишь, что кто-то зарится на твои драгоценные денежки, все-таки сначала разберись, прежде чем предъявлять обвинения. Да еще в такой грубой форме.
Она решительно повернулась и пошла к воротам. Флоренс не представляла, как вернется назад – она попросила таксиста подождать пять минут, на случай если Клода не окажется дома, и теперь он, конечно, уже уехал. Но что ей делать здесь – выслушивать новые оскорбления? То, что Клод оказался миллионером, что очевидно, раз он живет в подобном месте, а может, даже мультимиллионером, поскольку заправляет таким прибыльным бизнесом, потрясло Флоренс до глубины души. До сих пор ей не приходило в голову ничего подобного. Новость обрушилась на нее как снег на голову. Она понимала, какие выводы сделал Клод из хитрых расспросов Ширли. Но мог бы по крайней мере усомниться, поговорить спокойно, вместо того чтобы метать гром и молнии.
Но все же – почему он ничего не сказал ей? Зачем ему понадобилось делать секрет из своего богатства?
Тут Флоренс в голову пришла мысль, заставившая ее остановиться и обернуться.
– Ты говорил, что я вела нечестную игру, но почему бы тебе не посмотреть на себя самого. Если я утаила какие-то факты, то и ты делал тоже самое.
– У меня были веские основания, – ответил он холодно. – С тех пор, как я начал преуспевать, я сделался мишенью для женщин, подобных тебе.
– Значит, образ скромного труженика был лишь удачной актерской работой? Полагаю, ты заранее предупредил тетю Мо, чтобы она помалкивала.
– Какая разница, что я сказал Морин. Все раскрылось. И теперь я знаю, что ты за человек.
– Ты знаешь, какой я была, – воскликнула она с негодованием, – а не какая я сейчас. Я совершила ошибку и признаю это. Более того – я за нее расплатилась сполна. И если тебя на самом деле интересует правда, то прими к сведению – знай я, что ты богат, я бы и не взглянула в твою сторону. А уж тем более не влюбилась – с меня довольно богатых мужчин. Самодовольные заносчивые фанатики. Сейчас я только лишний раз убедилась в этом. И если ты полагаешь, что счастливо отделался, то представь себе, что и я думаю так же.
Она повернулась и пошла прочь, не оглядываясь. На этот раз Клод окликнул ее.
– Флоренс!
Она не остановилась.
– Флоренс!
– Прощай, Клод, – бросила она через плечо.
Но когда Флоренс подошла к железным воротам, они оказались закрыты. Сначала она не поверила своим глазам, но потом вспомнила о существовании дистанционных устройств. Несомненно, Клод заблокировал их с помощью такого устройства, и она превратилась в пленницу, до той поры, пока он не соизволит ее освободить. Хотя она понятия не имела, о чем еще им говорить. Она прислонилась спиной к воротам и смотрела, как он не спеша приближается – гибкий и грациозный, словно барс, и такой же опасный.
Когда он подошел, ее сердце уже стучало как бешеное. Их глаза встретились, его – холодные и грозные, и ее – Флоренс боялась, что слишком беззащитные. Все ее тело вдруг обмякло. Несмотря на гнев, а может быть, именно из-за него, она ощутила острее, чем прежде, глубокий ненасытный чувственный голод. Ее дыхание участилось, грудь взволнованно вздымалась и опускалась.
Клод остановился, стиснул пальцы в кулаки и хищно раздул ноздри. Сейчас он бросится на меня, промелькнуло в голове Флоренс, и никто не придет на помощь. Она попалась в ловушку. – Прежде чем вычеркнуть тебя из своей жизни, я хочу запомнить, каково это – целовать коварную корыстолюбивую потаскушку, – прорычал он и приблизил к ней лицо.
Флоренс зажмурилась и внутренне сжалась. Проглотить это или послушаться инстинкта? Победил инстинкт. Ее рука взмыла в воздух, и не успел он догадаться о ее намерениях, как она с силой ударила его по щеке.
Опешив, Клод отшатнулся, в его глазах промелькнула растерянность. Она завороженно наблюдала, как его щека сперва побелела, затем густо покраснела. Раскаяния Флоренс не чувствовала, он заслужил это сполна. Злобная свинья.
– Ты сам напросился, – произнесла она как можно спокойнее. – А теперь открой ворота и выпусти меня.