«Наверняка затаились и ждут моего возвращения. Очевидно, поняли, что увидев машину полиции, я сбегу» – думала она.
Закрыв лицо руками, Матильда расплакалась. Ей было очень страшно, она чувствовала себя обречённой, словно смертница. Но решение было принято, и она пришла с повинной.
Наплакавшись до головокружения, с опухшими глазами, она подошла к калитке и взялась за ручку. Прислушалась. Вокруг царила такая же безмолвность.
Набрав воздуха в грудь, Матильда отворила дверь, и уверенно зашагала к дому. Поднявшись на крыльцо, снова остановилась и прислушалась – тишина. Тогда она одной рукой толкнула входную дверь, но та оказалась запертой. Матильда стукнула себя ладошкой по лбу.
«Конечно же, они заперлись изнутри» – подумала она, и достала ключ из кармана.
Отворив дверь, она вошла на тёмную веранду, и снова остановилась. Эта короткая дорога ей казалась пыткой. Прошмыгнув по скрипучему деревянному полу, Матильда открыла следующую дверь, которая вела в дом и остановилась на пороге. В доме было темно и тихо, если не брать в расчёт протекающий кран на кухне – капли падали в скопившуюся воду, с характерным плюхающим звуком. Матильда нащупала рукой выключатель, включила свет, прошла на кухню и закрутила кран. Она ожидала засаду в доме, но, похоже, дом был пуст. Обойдя все комнаты, Матильда окончательно убедилась, что её никто не ждал. Она упала с облегчением на диван в гостиной и издала крик, уткнувшись лицом в подушку. Накричавшись как следует, она села и обратила внимание на две кружки, стоявшие на столе и открытую коробку, в которой мать хранила документы.
«Что здесь происходило? Кто приезжал и зачем?"– спросила сама себя Матильда и заглянула в коробку. Она была пуста.
«Да и пофиг» – буркнула Матильда, и снова упала на диван.
Её тело ныло от усталости, веки словно налились свинцом. Ей казалось, что она медленно куда-то падает и кружится. Тишина в доме наполняла её уши и начинала звенеть и пульсировать, а затем тикать. Матильда схватила себя за карман.
«Часы!» – подпрыгнула она на диване. Путаясь в складках кофты, она, наконец, достала из кармана бабушкины часы. Их стрелки двигались. Часы были живые.
7
Солнце било лучом прямо в лицо Матильды, когда она открыла глаза. Осмотревшись, она обнаружила себя там же на диване, в одежде, но укрытую пледом. Из кухни доносились звуки шипящего масла на сковороде и запах яичницы с колбасой.
У Матильды свело желудок от голода. Она встала и поплелась на кухню.
–Ну и где тебя вчера носило? – строго спросила её мать.
–Гуляла, – выдавила из себя Матильда и села за стол.
–Почему так поздно? Почему в одежде спала? Напилась опять?!
–Да нет же, мам, – протянула Матильда, – От меня не несёт перегаром. – и она обхватила мать за шею.
–Ну ладно, ладно, – смягчилась она, – Ты же знаешь, что я очень волнуюсь за тебя. Посмотри, что творится вокруг? Сплошной беспредел!
–Мам, а кто у нас вчера был? – осторожно спросила Матильда.
–С чего ты взяла, что кто-то был? – резко ответила вопросом на вопрос мать.
–Я видела машину у дома вчера. Мне показалось, что это полиция.
–Да, – помрачнев, ответила она.
–Зачем? Что-то случилось?
–Ничего особенного. Ешь, а то остынет!
–Мам, – заглянула в её глаза Матильда, – Почему ты мне не доверяешь? Я уже взрослая и хочу знать, что происходит. Мы ведь не чужие люди.
–Не чужие люди, – с грустной улыбкой повторила женщина, и села рядом с Матильдой, – Никак не могу привыкнуть, что ты у меня взрослая…
–Так что случилось, мам? Зачем здесь были полицейские? – повторила Матильда, сердце её колотилось.
– Кто-то навёл на нашу фабрику прокуратуру и полицию. Так вот вчера внезапно нагрянула проверка. А так, как я бригадир смены и веду учёт, то эти товарищи захотели проверить учётные записи за полгода. Храню я их дома. Вот меня и подвозили их забрать.
–Ого, – пробормотала Матильда, – Всё плохо, да?
–Пока неизвестно. Возможно, мы все потеряем работу, Матильда.
–Может всё-таки обойдётся? А?
–Хотелось бы верить.
Матильда внимательно посмотрела на мать, которая выглядела расстроенной. Она сидела, опустив голову на грудь, в глубокой задумчивости, её руки, лежащие на коленях, казались очень худыми, на лицо легли тени. Матильда села у ног матери и обняла её за колени. С одной стороны, душа её разрывалась от жалости к ней, с другой стороны пела от радости, из-за того, что полиция приезжала не по её душу.