Мартин смеется.
— Но видеозаписи для страховки у нас не получилось, — говорит он.
— Ну-у… Зато получилось интересно, — отвечаю я.
Мы долго молчим. Тишина его нервирует и дает мне преимущество. Он не знает, что делать. Он постукивает пальцами по столу.
— О чем ты думаешь? — наконец спрашивает он.
— Я думаю о диване, — отвечаю я. — Это ведь тот диван, да?
Раздвижные двери делят помещение надвое. Мы сидим в столовой, а зеленый диван находится в гостиной.
— Люди моей профессии нечасто сталкиваются с волшебными диванами. Я как-то видела ковер-самолет, а вот волшебные диваны — никогда. Интересно, ты мне разрешишь сесть на него, чтобы загадать желание?
— И что же ты загадаешь? — спрашивает Мартин.
— Вот еще, я тебе не скажу.
Мартин вытаскивает пачку сигарет, предлагает мне, но я отказываюсь. Он закуривает и наблюдает за колечками дыма.
— По-моему, на этот диван такие толстые, как ты, еще никогда не садились, — говорит он.
— Ну тогда он разломится пополам.
— Совсем как мой дед, — говорит он.
— Тот, который лег на рельсы?
— Ага, тот самый.
Мы опять молчим. У меня много времени. Мои коллеги постоянно спешат. А я всегда говорю, что торопиться не стоит. Но неторопливость пугает их, как и тишина. Я достаю из сумочки пилку для ногтей и начинаю полировать ногти. У меня очень красивые руки. Посмотрев на меня, сразу и не скажешь, что во мне вообще есть что-то красивое. Но это только пока не замечаешь моих рук.
Мы долго молчим. Мартин смотрит в потолок. Я полирую ногти. Между нами обеденный стол. Чтобы разрядить обстановку, я предлагаю рассказывать истории. Следователю и продавцу мебели наверняка есть о чем рассказать друг другу. Зачем же допускать, чтобы обстоятельства (нерасследованная смерть, например) мешали нам познакомиться ближе. По мнению коллег, я трачу слишком много времени на пустые разговоры. Я отвечаю им, что как раз в пустой, посторонней болтовне и таится разгадка дела.
«Ну конечно, Хора, — говорят они. — Ты прямо как мисс Марпл!»
«Будьте уверены, — отвечаю на это я, — взаимосвязь есть. Да, она не очевидна, но от этого не менее логична».
Я рассказываю Мартину об одном деле, которое расследовала очень давно.
— И когда это было? — спрашивает он.
— Почти сто лет назад, — отвечаю я.
Он кивает.
— Жил когда-то один мужчина, немного похожий на тебя и внешне, и по складу характера, который так хорошо врал, что никак нельзя было его подловить, — рассказываю я. — А у меня не было никаких доказательств, только подозрение, какой-то зуд в животе. Я чувствовала, что он виновен… Я, знаешь ли, могу по запаху определить это.
— Ну-ну… — говорит он и чуть отодвигается назад.
— В том деле почти столетней давности я и мертвого тела-то не видела, — продолжаю я. — Зато у меня было триста пятьдесят восемь свидетелей, точнее, зрителей. Один известный фокусник устроил представление с исчезновением собственной жены.
Фокусник этот выступал под именем Эль Джабали и считался одним из лучших в Скандинавии. В детстве он мечтал стать вторым Гудини. Желание научиться преодолевать любые препятствия — глыбы льда, моря пламени, цепи — постоянно преследовало его. Он попытался бросить вызов норвежским артистам и освоить кое-какие искусства. Этот способный мальчик ездил по стране, выступая на праздниках и показывая карточные фокусы, фокусы с костями, платками, шляпой, двумя голубями и кроликом. Но с Гудини он сравниться не мог. Он тренировался и тренировался, но ему не удавалось быстро освободиться из цепей и встать перед зрителями как живое воплощение свободы со словами: «Я жив! Я существую!» Наконец в двадцать три года он понял, что мечта повторить успех Гудини не сбылась, и он стал несчастным. Несчастным он оставался четыре года. Он лежал под одеялом в своей крохотной квартирке на Майорстюен, страдал и желал только одного — исчезнуть. Квартирная хозяйка грозилась вышвырнуть его вон. Родители грозились лишить его наследства. Друзья грозились отказать ему в моральной и материальной поддержке. И тогда произошло два события. После четырех лет такого существования он заставил чертей плясать под свою дудку, заставил их работать на себя. Он призвал всех чудовищ, порожденных депрессией, и спросил их: «Как мне стать величайшим иллюзионистом нашего времени?» И чудовища дали привычный ответ: «Тебя нет! Ты не существуешь!»