- Та самая, но это дело настолько личное и тайное, что я не позволю себе даже думать об этом, пока не запру дверь.
- Ну ладно, - сказал он, - хорошо. - Он явно подыскивал другую тему для разговора. - А можно я спрошу про ту девушку, чей муж...
- Шпарь, - сказал я, - хотя это не так интересно. Ты, Генри, здорово умеешь путать кошмарное с банальным.
- Прости. Но она выглядела ужасно... расстроенной. Я... мне кажется, не понял, что ты сказал? - Этот странный порядок слов он завершил знаком вопроса. - Она с кем-то еще... - Слова угасли, и Генри покраснел. - И муж об этом узнал?
- Не то чтобы узнал - она сама ему сказала. Понимаешь, ее втянули в какие-то опыты, ну что-то вроде испытаний нового лекарства, которое подавляет волю. Под воздействием этого снадобья, - я улыбнулся приятным воспоминаниям, -- она была послушна, как овечка. Ты видел, что она совсем не дурнушка, скорее наоборот, значит, произошло то, чего следовало ожидать. Carpe diem*, говорят римляне в таких случаях, - то есть - сверли и получишь нефть.
Генри смотрел рассеянно, но все же улыбался.
- А тот ученый, который дал ей это лекарство... В общем, она совсем не была виновата, то есть ее муж не должен был?..
- "Не должен был", - передразнил я. - Должен, если знать этого мужа. Один из тех идеалистов, кто считает любовь священной, и всякое такое. Кроме того, у него пол-лица осталось в Корее, и это сильно его удручало. Любовь - это чушь. - Откинувшись на спинку стула, я продолжал: - Он никогда бы ничего не узнал. Но этот медикамент похож по действию на "эликсир правды". Хотя человек, проглотив его, не выглядит "поддатым". Она пошла прямо домой, причем выглядела как всегда, но не могла ничего скрыть. Она и не знала, что ее, как бы это сказать... накачали. Ей подсыпали в кофе. Она рассказала мужу, что случилось, и не ручалась за свою будущую верность. Почти всю ночь он прокручивал это признание в своей голове, а потом встал, влез в машину, разогнался и ухнул в пропасть.
Генри улыбнулся два раза подряд, причем одна улыбка как бы наехала на другую.
- А теперь она только и делает, что пьет в баре?
- Она не пьет. Ты читал когда-нибудь "Леди-фантом" Уильяма Айриша? Там одна девица изводит героя одним своим присутствием. Она всегда оказывается там же, где он, днем и ночью, целыми неделями. Эта цыпочка из кафе, вроде бы такая смирная, пытается так же действовать на меня. Сидит там, где я могу ее встретить, и ненавидит. Ненавидит меня и плачет.
--------------------------------------------
*Carpe diem - "лови мгновенье" (лат).
--------------------------------------------
- Тебя?
Я подмигнул и пощелкал зубами.
- Научная работа, Генри, решает разом много проблем. Я люблю решать проблемы по одной. Ясное дело - мне знакома химия, я ведь говорил тебе, что оказался специалистом без специальности. А теперь убери с лица свою ухмылку, иначе не сможешь есть.
Подошла Лоретта с подносом, на котором красовались креветки, поджаренные на сливочном масле, под пикантным апельсиновым соусом, салат из разной зелени с луком и молотыми орешками, а также медовый торт по-арабски.
- О-о! - задохнулся Генри и вскочил на ноги. - Это прекрасно, миссис...
- Лоретта, ты не принесла выпивку, - сказал я.
- Право, не хочу, - сказал Генри.
- Он очень деликатен. А мы не любим показной деликатности, правда, Лорри?
Лоретта колебалась, закусив нижнюю губу. Потом сказала:
- Хорошо, я сделаю коктейль...
- Не надо, - перебил я, - принеси целую бутылку. А потом мы не будем тебя больше беспокоить, да, Генри?
- Я, ей-Богу, не хочу...
- Давай действуй, до-р-рогая. - Произнося это слово, я как правило, рычу на нее. Лоретта поставила поднос на кофейный столик и метнулась вон. А я засмеялся.
- Теперь обязательно принесет. Когда Генри расплывался в улыбке, я почти слышал шорох в уголках его рта. Жена принесла бутылку, и я взял ее в руки.
- Не надо содовой, мы настоящие мужчины и не запиваем. Хорошо, дор-р-рогая, грязные тарелки уберешь завтра.
Пятиться задом она не решилась, но не сводила с меня глаз - вероятно, от страха - и потому вышла как-то боком, не забыв одарить Генри улыбкой гостеприимной хозяйки, хотя эта улыбка получилась кривой и мятой.
Он лепетал в это время: "Спасибо, миссис..." - но не успел закончить фразу, как я захлопнул дверь.
Потирая руки, я сел на диван.
- Давай сюда бутыль, Генри.
Он принес бутылку, сел рядом со мной, и мы начали есть. Все было очень вкусно, но это - тот минимум, который должен требовать любой мужчина от своей жены. Я было хотел потребовать, чтобы Лоретта принесла сигареты, но почувствовал, что уже достаточно позабавился с ней и это не доставит мне удовольствия. Желудок был вполне ублажен тем, что в него попадало. Генри тоже замолчал и сосредоточенно ел.
Позволив себе быть щедрым, я налил стаканчик Генри и не забыл себя. Потом, откинувшись на спинку дивана, рыгнул, отчего Генри вздрогнул. Я проглотил виски, налил еще порцию, наблюдая за Генри, который собирал мед с тарелки куском хлеба.
- Н-да, твоя жена поистине...
- Я же сказал, плохих не держим. Сядь сюда и захвати горючее.
Поколебавшись, он принес бутылку и поставил на письменный стол, а сам уселся на кончик кресла. Он смахивал на котенка, впервые в жизни усевшегося на забор и поэтому неустойчивого. Я рассмеялся ему в лицо, и он тут же ответил виноватой улыбкой.
- Знаешь, что я собираюсь сделать? - спросил я у этого банального, глупого, трусливого и преданного Генри, - я собираюсь посвятить тебя в некоторые тайны, неизвестные никому на свете. И в то же время эти тайны кое-кому известны. Этих людей не много, но они есть. Можно ли считать оба эти утверждения правильными?
- Ну... - он покраснел.
- Поскольку соображаешь ты медленно, лично для тебя я упрощу задачу. Сейчас я высказал парадокс. Но это не парадокс. Перестань улыбаться и кивать, просто слушай, и, может быть, что-то поймешь. Итак, ты и я - разные люди, так?
- Да, - вздохнул он.
- Правильно. И в то же время все люди похожи друг на друга. В этом как раз парадокса нет.
- Разве?
- Да, и вот почему. Ты похож на мою жену, на бармена, на редактора городской газеты и на миллиарды всех, кто ползает по земному шару и называет себя человеком. Как ты проницательно отметил, я не похож на тебя. И к тому же я не похож ни на Лоретту, ни на Стива, ни на редактора. Теперь ты видишь, что это не парадокс?