Растерянно вытягиваю лицо: что вообще происходит? Что за странные вопросы? У меня в жизни такое творится, а Марина говорит о каких-то тупых комплексах? Она вообще в своем уме? Соображает хотя бы немного? Вот смотрю в ее зеленые, огромные глаза и думаю о том, как классно было бы сейчас ей врезать. Внутри растет дикая ярость; такой гнев, такая обида от того, что этот человек никогда не интересовался моей блин жизнью, моими проблемами, моими чувствами, а иначе не говорил бы сейчас, что я не переживаю, не плачу или не ищу помощи! Иначе она бы знала, как мне плохо, как мне страшно и трудно стоять на ногах, и не реветь, не биться в истерике, не кричать, ведь у меня, кажется, умер отец! Ох, папа! Мой сероглазый защитник, который всегда был рядом, всегда селил в сердце надежду хотя бы на какое-то будущее – и умер. Хватаюсь руками за лицо, откидываю назад волосы и замираю: черт подери, они светлые! Практически белые. О боже, я схожу с ума. Схожу с ума. Схожу с ума.
Пошатываюсь назад. Из глаз вот-вот польются слезы. Собираюсь рвануть вон из этого дома, как можно дальше! Но едва делаю шаг к двери, как тут же чувствую головокружение. Что за черт? Возвращаюсь на место, морщусь и внезапно осознаю: теперь мне не плохо, голова не кружится, черные точки не прыгают перед глазами. Недоуменно выгибаю брови, специально делаю широкий шаг к выходу и охаю.
- Черт, - мне опять паршиво. Темнота обнажает свои когти, тянется ко мне, и я испуганно отступаю назад, обратно к Маринке; в безопасную зону. Почему я чувствую себя ужасно лишь тогда, когда пытаюсь выбраться из этой комнаты?
- Что с тобой? – растерянно спрашивает подруга. – Мия, ты чего?
Она тянет ко мне свои руки, но я отпрыгиваю в сторону. Смотрю на дверь и буквально слышу, как в голове гудит нечто неприятное. Что вообще происходит? Как мое головокружение связано с тем местом, где я нахожусь? Бессмыслица. Зажмуриваюсь и хорошенько встряхиваю головой. Наверно, я и, правда, схожу с ума. Иначе как объяснить мое самочувствие?
- Мы попадали в аварию? – перевожу сумасшедший взгляд на подругу. Та растерянно морщит лоб. – Попадали?
- О чем ты?
- А окно Жени? Разговор в бассейне? Драка? Хоть что-нибудь!
- Мия, я не понимаю…
- Боже, - смотрю на Маринку и едва сдерживаю в груди рыдания: это что-то новенькое. Если раньше мне приходилось забывать о каких-то событиях, то теперь недоумение горит в глазах подруги. Она, действительно, ничего не помнит. И я бы продолжила допрос, продолжила бы искать ответы, правда, неожиданно не нахожу в себе сил. Мне вдруг не хочется узнавать ответ, ведь он вряд ли соответствует законам нашего существования.
- Так, что мне делать?
Не верю, что Марина до сих пор стоит на своем, и поднимаю на нее безумный взгляд. Как объяснить человеку, что все проблемы на нашем пути – благословение. Мы преодолеваем их и становимся лучше, и даже то, что может сломить нас – в будущем делает нас сильнее. Не будь у людей сложностей, и что тогда делало бы нас людьми? Уподобляться чувствам, просыпаться с диким сердцебиением, ждать кого-то, любить кого-то, скучать по кому-то – это именно то, что обязано присутствовать в нашей жизни. И единственная проблема Марины – сама Марина. Ни Женя, ни окружающие люди, ни стечение обстоятельств, а ее собственные страхи и сомнения.
- В этом мире ничего нельзя бояться. И я говорю сейчас не о людях, не об их предвзятости и лицемерии, а о тебе и о твоих желаниях. Ты – это то, что ты о себе думаешь. Так, подумай о себе, наконец, как о сильной и умной девушке. Подумай так, и другие поверят.
- Не поверят.
- Поверят, - хватаю подругу за плечи и прожигаю прямым, серьезным взглядом. – Пока ты не ценишь себя, никто не станет. Ты так сильно боишься своих желаний, что уже и забыла, как это быть по-настоящему живой. Так, давай же, забудь обо мне, забудь обо всех, ведь ты и есть тот человек, который сделает тебя счастливой. Прекрати бояться и вдохни уже, наконец, в свои легкие капельку уверенности. И за меня вдохни. Прошу тебя. Ведь кто из нас и способен не существовать, а именно жить – так это ты, Марина. Только ты.
И едва мои пальцы ослабляют хватку, как тут же лицо подруги превращается в смазанный, расплывчатый шар из ярких лоскутов. Она исчезает, а мне компанию составляет старая знакомая – темнота. Она, будто тот самый друг, который вечно портит все веселье. И я бы похлопала его по плечу, если бы мне выпала такая возможность. Однако вместо дружеских объятий, меня в охапку сжимают холодные руки мрака, неизведанного. Я вновь не слышу, не вижу, не чувствую, и только и делаю, что жду. Жду очередной вспышки света и того, что за ней последует.
Открываю глаза посреди улицы. Вокруг такая темень, что я даже не сразу замечаю смену обстановки. Может, я все еще в отключке? Однако дикий, жуткий визг опровергает все мои догадки. Я резко оборачиваюсь, вижу два желтых пятна, падающих на мое лицо, и невольно примерзаю к месту: это автомобиль, он тормозит так, будто перед этим выжимал все двести, и он несется прямо на меня. Что ж, логично было бы задаться вопросом: какого черта я делаю на проезжей части? Жду смерти? Или вновь веселюсь, желая упиться адреналином, а затем и опьянеть от него? Ответы я бы точно не успела отыскать, если бы не человек, мгновенно появившийся рядом. Он отталкивает меня в сторону, падает сверху, и я стону от резкой, сильной боли, вспыхнувшей по всему телу.
- Черт, - крепко сжимаю глаза и стискиваю зубы: не реви, не реви! Тебе ведь даже на рельсах приходилось включаться. Что уж такого страшного в проезжей части? Ну, чуть не сбили тебя, ну, и что с того? Слезы все равно предательски проступают на ресницах. Слабачка!
- Мне кажется, я вполне заслуживаю поощрения, - смеется над ухом знакомый голос. Тут же открываю глаза и охаю. Вот это да! Опять Адам! Как это возможно? Он медленно поднимается с асфальта и тянет меня за собой. – Не ушиблась?
- Ты опять спас меня. Опять! Здесь что-то нечисто.
- Да. Твое пальто, джинсы – все в грязи. Сама посмотри.
Прыскаю. Ошеломленно протираю руками лицо и говорю:
- Ты знаешь, о чем я. Не прикидывайся.
К нам подбегает молодой водитель красного Ауди, едва не лишившего меня жизни. Он испуганно тараторит, говорит что-то вроде: не видел, не ожидал, и я не сомневаюсь в правдивости его слов. Бедняга. Едва не сел за решетку из-за моей способности возникать из ниоткуда. Адам разговаривает с ним, затем прощается и вновь поворачивается ко мне.
- Итак…
- Итак, - я смотрю на него и вдруг ощущаю себя безумно уставшей. Когда я в последний раз спала? И спала ли вообще? А ела? Переминаюсь с ноги на ногу и оглядываюсь: вокруг проносятся машины, я опять неизвестно где, и лишь одно осталось неизменным: смешной лось, выглядывающий из-за распахнутого пальто парня.
- Ты как? М? – Адам уверенно подходит ко мне, касается плеча и делает это так смело, что я даже замираю. Поднимаю на него взгляд и тайно радуюсь, что когда-то мое девиантное подсознание угораздило появиться в его странном, антикварном магазинчике. – В порядке?
- Ага, - киваю и поджимаю губы, - все хорошо. Вот только надо уходить отсюда. Пойти домой, или…, я не знаю куда. Куда-нибудь. Отец, он, - морщусь, - он…, просто понимаешь, это сложно, и я не знаю. Он, - я расклеиваюсь, будто слоеное тесто. Все то, что копилось во мне несколько дней, часов, месяцев – понятия не имею сколько – рьяно вырывается наружу, и я неосознанно горблюсь под тяжеленым весом всей этой дряни. Закрываю руками глаза и плачу.
- Мия…
- Что происходит, Адам? Что со мной? – я непроизвольно делаю шаг вперед, и тут же оказываюсь в крепких объятиях парня. Между нами странная, сильная связь, и я бы ни за что не доверилась ему, если бы не ощущала этого необъяснимого притяжения. – Куда мне идти? Что делать? Моему папе стало плохо, и вместо того чтобы помочь – я вдруг исчезла! Опять! Это бред какой-то! Сон! Разбуди меня, Адам!