«Она погубила одного из моих офицеров», - неохотно сказал Саймон.
«Погубила ? Как?»
«Ее обычным способом», - Саймон ответил. «Она заманивает мужчин в игровые дома, удерживая их за столами своим очарованием. Когда они погубленны, она выбрасывает их. Лондон, мой дорогой сэр, полон ее пустых бутылок! Подумай об этом, пока ты наслаждаешься ее улыбками и красивыми лодыжками».
Дориан только смеялся. «Если это все - я не зеленый юнец, Саймон. И я не игрок. Благодарю за предупреждение, сэр, но не нужно беспокоиться обо мне».
К этому времени антракт закончился, и комната для поклонников опустела. «Мне лучше вернуться», - сказал Дориан. «Ее светлости будет интересно, что случилось с ее любимым сыном. Разве ты не придешь засвидетельствовть почтение своей матери?»
«Конечно», - ответил Саймон.
«Сегодня вечером у нас будут два гостя», - продолжил Дориан, когда братья присоединились к последним зрителям, поднимающимся по парадной лестнице. «Мама пригласила их, не я. Я полагаю, тебе придется встретиться с ними. Я сожалею об этом, но ты можешь чувствовать по-другому. Его зовут сэр Лукас Тинсли, а Лукаста - дочь, его единственный ребенок и наследница».
«Да», - сказал Саймон. «У меня есть дело к сэру Лукасу. Когда я нанес ему визит, его человек сказал мне, что я найду его здесь».
Дориан отшатнулся в смятении. «Дело? Но, Саймон, человек занимается углем!»
«Занимается углем?» - повторил Саймон, забавляясь. «Это как сказать, что Мидас занимается золотoм. Из того, что я слышал, сэр Лукас - король Black Indies (центр добычи угля), а прекрасная Лукаста - его наследная принцесса».
Дориан застонал. «Мама забивает мне голову этой девчонкой уже почти две недели. Ее приданое составляет триста тысяч фунтов. Мужчина должен был быть дураком, чтобы не жениться на ней. И все же . .. »
«И все же?»
«Я не знаю», - мрачно сказал Дориан. «Полагаю, она мне не очень нравится».
«Это ничтожная причина, сэр. Жалкая! Что с ней такое, что приданое в триста тысяч фунтов не может вылечить? Ее тело покрыто чешуей?»
«Счастлив сказать, что понятия не имею».
«Что тогда?»
Дориан задумался. «Онa разговаривает во время пьесы».
«Ты слишком привередлив», - сказал ему Саймон, улыбаясь редкой улыбкой.
«Я слишком привередлив?»
Дориан протестовал. «Ты не захотел жениться на мисс Арбогаст. Она была совершенно безупречна, но ты задрал нос, всего лишь потому, что мама ее одобрила. С твоей точки зрения, это ничтожная причина сэр», добавил он, с радостью бросая слова Саймона ему назад.
Они достигли вершины лестницы. Дежурные в перчатках открыли двери, ведущие в фойе для частных лож, и два джентльмена прошли в коридор, мягко освещенный подсвечниками и элегантно обставленный неоклассическими статуями.
«У мисс Арбогаст было всего двадцать тысяч фунтов», - сказал Саймон, когда за ними закрылась дверь. «За триста тысяч мне было бы стыдно не жениться. И тебе должно быть стыдно тоже».
«Мы говорим не обо мне», - твердо сказал Дориан. ««Если бы ты женился на мисс Арбогаст, наша мать передала бы тебе твое наследство. Оно весьма существенно. Ее состояние ничто по сравнению с твоим. Ты мог бы жениться в прошлом году и оставить при себе мисс Роджерс тоже».
«По твоим оценкам, это отличные причины жениться, но не по моим!» - парировал Саймон. «Я не должен жениться на мисс Арбогаст, чтобы оставить при себе мисс Роджерс».
«Я снова поговорю с мамой на эту тему», - сказал Дориан. «Она должна понять, что отец не это имел в виду, когда излагал свою волю. Тебе тридцать один. Абсурдно, что мама все еще платит тебе содержание. Ты должен быть хозяином своего имущества».
«Я бы предпочел, чтобы ты не вмешивался в это дело», - резко сказал Саймон. «Такие призывы, как мы оба хорошо знаем, только усиливают упрямствo этой женщины. Моей маме слишком нравится ее власть, чтобы отказаться от нее. То, что думал отец, может не иметь большого значения для его вдовы. В завещании отца было достаточно двусмысленности, чтобы дать нашей матери пожизненный контроль над моим наследством, и это очень хорошо подходит ее светлости».
Они достигли ложи Дориана, и лакей открыл им дверь. Вдовствующая герцогиня Беркшир сидела в передней части ложи с двумя гостями. Хотя ее милость была титаном в обществе, она была крошечной, хрупкой птицей в кружевах. Бриллианты сверкали у нее в горле и ушах, и еще больше бриллиантов увенчивало ее сильно завитые железно-серые волосы, предоставляя ей все преимущества, которых не дала природа. В одной руке в перчатке она держала веер, а в другой - лорнет - как монарх держит символы своей власти. От нее Саймон унаследовал бледно-зеленые глаза и орлиный нос Линкольншира Кенелмса.