В памяти моффа всплыл неприятный эпизод, произошедший несколько лет назад на его родной планете. Тогда он, Панака, только что назначенный моффом сектора Чоммель, вместе с главой Имперского Истребительного корпуса прибыл на церемониал передачи истребительных полков противокосмической обороны Набу в состав флота Империи. Самое скверное, это была его, Панаки, инициатива. В первый день они посетили столичную базу и ещё две, Второго полка в Харте Секур и Третьего в Квилаане, состоялись торжественные построения, парадные пролёты строя над лётным полем, всё в лучшем виде. На следующий день оставили две базы, Оксон и Керен. Пятым Истребительным в Керене командовал Сайкс, тот ещё негодяй, как оказалось. Он не раз во всеуслышание заявлял, что служит не Империи, а Набу и своей королеве, но тогда на это не обратили внимание. Напрасно. Как выяснилось, Сайкс говорил не для красного словца, готовился сам и подготовил подчинённых. Потом уже стало известно, что той ночью на поле авиабазы приземлились два неизвестных транспорта лоронарского производства. Постояли, принимая груз, и так же тихо сгинули перед рассветом. В два часа пополудни, на торжественной церемонии, когда высокая комиссия приехала поздравить новоиспечённых пилотов и техников Империи, всё выглядело благопристойно. До того момента, как истребители начали подниматься с поля для воздушного парада. Они поднимались эскадрилья за эскадрильей, перестраивались в походный порядок… и уходили за атмосферу, где тут же исчезали в гиперпространстве. Когда Панака и его офицеры опомнились, Пятого Королевского Истребительного полка простыл и след. Техники, готовившие машины к вылету, ушли так же тихо, на последнем корвете огневой поддержки. В квартирах гарнизонного городка не осталось не только семей пилотов и домашних любимцев, а даже мебели и цветов в горшках. Панака не удивился бы, если бы несколько месяцев спустя Сайкс и его люди всплыли в составе какой-нибудь ребельской банды. Возможно, они и воюют сейчас на стороне мятежников, просто удачно не попадают в сводки. Ну, ничего. Каждому изменнику рано или поздно приходит конец. Получит своё и Сайкс, рано или поздно.
Вторым моментом, о котором всегда жалел Панака, была судьба королевы Амидалы. Его королевы, как ни крути. Из глупой девчонки, так неразумно действовавшей во время блокады Набу, она превратилась в зрелого, разумного профессионала, горячо поддерживала Его Величество во всех начинаниях и могла бы стать правой рукой властителя новой Империи. Так не вовремя настигла её смерть! Впоследствии злые языки начали утверждать, что идеалы королевы были далеки от политики канцлера, что Его Величество манипулировал ей, словно пешкой. Да зачем же, позвольте спросить, если она сама помогла ему занять пост главы Республики, если поддержала акты о создании Вооружённых Сил и чрезвычайных полномочиях канцлера на время войны? Так можно договориться до того, что Палпатин сам – подумать только! – спланировал и срежиссировал Войну Клонов. Панака как-то слышал подобный бред. Но тогда получается, что Его Величество с самого начала обманывал всех и каждого? Этот кристально честный, открытый и самоотверженный лидер?? Чушь гаморреанская!
Телохранитель открыл перед моффом дверцу служебного спидера. Кивнув ему – спасибо, братец – генерал Панака опустился на сиденье. Подтянутый, прямой и, как всегда, непоколебимо уверенный в своей правоте.
На Лесной Луне
Деревня эвоков праздновала…
Под шумок Скайуокер выскользнул из душной хижины. На площади тоже царило веселье, шум и гам: эвоки прыгали, танцевали, вопили, со смехом щекотали друг дружку. Люк пробрался сквозь толпу – подальше от костров, от веселья, на мостик между толстыми сучьями дерева-исполина.
Здесь теплые ночные ветерки приносили звуки леса, и их не заглушало пение и барабаны. Где-то стрекотали неведомые насекомые, шуршали в траве грызуны, кто-то страдальчески ухал, как будто маялся зубной болью.
Люк запрокинул голову к небу. Сквозь листву над головой сияла небольшая луна.
— Люк, в чём дело? — спросила подошедшая сзади принцесса.
— Лейя, ты помнишь свою мать? —Люк присел на деревянное ограждение площадки, соединявшей два мостика. — Свою настоящую мать?
Она не ожидала такого вопроса. Красивая темноволосая женщина, наклонившаяся к ней… Это детское воспоминание было всё равно, что сон. Лейя едва слышно вздохнула, села рядом с Люком.