Собрался воевать, так будь готов умереть,
Оружие без страха бери.
Сегодня стороною обойдет тебя смерть
В который раз за тысячи лет.
Не стоит оправдания высокая цель –
Важнее, что у цели внутри.
И, если ты противника берешь на прицел –
Не думай, что останешься цел.
Добро твое кому-то отзывается злом –
Пора пришла платить по долгам.
А истина-обманщица всегда за углом –
Бессмысленно переть напролом.
Пусть кто-то гонит толпами своих на убой –
Свои же и прибьют дурака.
Но можно дать последний и решительный бой,
Тогда, когда рискуешь собой.
Собрался воевать, так будь готов умереть –
Мы смертными приходим на свет.
Судьба дает победу обреченным на смерть
В который раз за тысячи лет.
Но, если чья–то боль на этой чаше весов
Окажется сильнее твоей,
Судьба, приняв решенье большинством голосов,
Отдаст победу именно ей.
Вот оно. Ставя перед собой цель, надо чётко понимать её внутреннюю суть. И, когда цель – твой отец – настолько важна для тебя, мало не бояться умереть. Нужно быть готовым пойти на смерть ради того, чтобы победить, спасти. В тот момент Люк не был уверен, готов ли он. Сейчас знал, что да.
— Вот повстанец, который сдался сам, — отрапортовал офицер. — Он отрицает, но я все равно считаю, что здесь могут быть его друзья. Прошу разрешения провести расширенный поиск.
Дарт Вейдер лениво кивнул и протянул руку. Штурмовик попятился было, но опомнился и вложил в раскрытую ладонь сита серебристый продолговатый цилиндр в три пальца толщиной:
— Он был вооружен только этим.
Мгновение Вейдер разглядывал рукоять светового меча. Потом сжал кулак.
— Идите, — прогудел из-под маски низкий размеренный голос. — Продолжайте поиск и приведите ко мне его спутников.
Офицер и солдаты почти бегом вернулись к шагоходу. Вейдер подождал, пока «топтун» неуклюже поднимется и зашагает обратно в лес. Потом посмотрел на молодого человека в наручниках, терпеливо и спокойно ожидавшему, когда на него обратят внимание. Утренний туман уже начал сгорать в первых солнечных лучах, пробившихся сквозь листву. День предстоял долгий.
Примечание к части
использованы стихи Алькор (Светланы Никифоровой)
>Битва
Флот Империи выходил из-за недостроенной станции. Выходил в чётком боевом порядке, полностью готовый к сражению. Прошло менее минуты, прежде чем сенсоры имперских звёздных разрушителей определили положение каждого из крупных повстанческих кораблей, и данные высветились на голопроекторах тактических постов управления. Ещё четверть минуты – и имперцам стала видна россыпь мелких меток ударной группы пресловутого Альянса. Станции перехвата фиксировали вспыхнувшую какофонию переговоров противника:
— Остановите атаку! Щиты еще на месте! — кричал какой-то ребл.
— Ты уверен? У меня нет данных… — отозвался другой. Ну, и дисциплина у них… Один из повстанческих крестокрылов запоздал с манёвром и задел дефлекторное поле, окружающее станцию. Полыхнуло облачко взрыва.
— Назад! — надрывался первый повстанец. — Всем кораблям – назад!
— Дом-один, — послышался хриплый глухой голос с командными нотками, — всем кораблям, меняйте курс. Манёвр расхождения. Зелёная эскадрилья, держитесь ближе к сектору МВ-3. Синяя эскадрилья…
Нечленораздельный возглас, передача прекратилась.
— Торпедами – огонь! — долетел до имперских кораблей спокойный голос адмирала Фирмуса Пиетта, командира флагманского сверхдредноута «Палач».
— БЧ-3 – залп!! — отозвались капитаны разрушителей. Канониры в едином порыве нажали спусковые клавиши. Несколько тяжёлых протонных торпед передового корабля «Химера» угодили во флагман мятежников, окружив его радужными сполохами выгорающего дефлекторного щита.
— Маленькие, один-два-три – старт! — распорядился адмирал Пиетт. Старший помощник кивнул, его руки вспорхнули над пультом. Три эскадрильи СИД-истребителей покинули ангар «Палача» и устремились навстречу ударной группе неприятеля. Выпустили перехватчики и другие разрушители. Перестраиваясь в единый порядок согласно указаниям тактических систем управления, они огромным зловещим роем начали охватывать эскадру Альянса. По всему имперскому флоту, казалось, прошел единый вздох облегчения: томительная неизвестность ожидания непонятно чего сменилась четким ощущением единого порыва. «Наконец-то, они здесь, под дулами наших орудий! Теперь всё в наших собственных руках». Туман войны поменялся на ясность прямой схватки, где всё решали умение и огневая мощь – ну, и ещё то восхитительное чувство локтя, что ощутили сейчас экипажи кораблей Империи. «Мы порвем их в клочья!» — думал сейчас, наверное, каждый рядовой на палубах любого корабля Империи и каждый имперский пилот, сидящий за пультом управления своего истребителя или ударного ракетоносца.