Территория страны — 143 998 квадратных километров. Большая часть ее — 132 тысячи квадратных километров — отведена под пашни. 88 тысяч культивируется под один урожай, 38 600 — под два и 5400 — под три урожая. Всего около 12 тысяч квадратных километров составляет площадь многочисленных городов и рек — крупнейшей в мире дельты Ганга, Брахмапутры и Мегхны. На этих же 12 тысячах умещается свыше 90 миллионов человек! Такое интенсивное использование земли могло бы привести к высоким урожаям, если бы не засухи и наводнения. Сейчас все понимают, что укротить великие реки субконтинента можно лишь совместными усилиями ряда стран, по которым они протекают. Договоренность этих стран друг с другом могла бы создать для ряда других государств и международных организаций выгодное поле для капиталовложений. Более того, существует несколько проектов совместного использования вод Ганга. Однако ни один из них по тем или иным, чаще всего политическим, причинам не устраивает заинтересованные стороны.
Конечно, комплексное решение проблемы рек, создание на них мощных гидросооружений на всем протяжении Ганга в будущем, а я уверен, что это будущее не так уж далеко, внесет-таки изменения в положение бенгальского крестьянина. Но и оно, разумеется, не решит острых социальных проблем.
О них я беседую с деканом факультета экономики и социологии села профессором Ашрафом Али. Профессор сидит в своем кабинете, окруженный восемью своими коллегами, его внимательный взгляд изучающе скользит по моему лицу. Профессору пятьдесят, меж глаз его пролегла резкая борозда-морщина, губы сложились в едва уловимую улыбку.
— Да, вода — огромная проблема, и решение ее, конечно, многое изменит в положении крестьянства, — соглашается он. — Но есть еще более важный вопрос — вопрос о системе землевладения и землепользования. Вы знаете, сколько у нас было безземельных крестьян лет пять назад? Всего 20 процентов. А сегодня почти половина сельских жителей не имеет наделов. Население растет катастрофически быстро, наделы дробятся, становятся все более мелкими, их обработка оказывается все менее эффективной. Огромное, подавляющее большинство хозяйств — это 2–3 акра земли… Слезы! Есть какое-то количество так называемых абсентеистов, людей, сдающих свою землю внаем. Но их сравнительно немного, да и участки их невелики. Передача этих участков крестьянам мало что изменит. Ясно, что земля дальше дробиться не может. Ясно, что назрела необходимость земельной реформы. Но никто не знает, как к ней подступиться. Вот профессор Джасим сейчас проводит исследования в области сельского кооперирования…
Профессор Джасим — совсем молодой человек с добрым и умным взглядом. Ему, видимо, под тридцать. Чувствуется, что он привык семь раз отмерять, прежде чем резать.
— Вопрос о кооперировании может быть кардинально решен лишь в общенациональном масштабе и, разумеется, с использованием зарубежного опыта, — говорит он. — Однако, мне думается, вопрос об абсентеистах не так уж маловажен, как считает мой коллега. С ними, к сожалению, ничего не поделаешь — чаще всего это крупные чиновники и даже представители правящих кругов.
Ясно, что эффективное кооперирование требует национализации… Пока что мы лишь разрабатываем для крестьян ряд рекомендаций — как вести совместное хозяйство простейшего типа. Характерно, что и крестьяне видят сейчас единственный путь спасения в кооперировании, часто сами создают кооперативы, обращаются к нам за советом. В ряде случаев мы наблюдали весьма поучительные результаты…
Мистера Джасима перебивает доктор Акбар, человек весьма темпераментный:
— Совершенно очевидно, что без национализации все эти эксперименты ни к чему существенному не приведут. А как ее провести — никто не знает. Надо ведь выработать четкую политику — поддержать ли в первую очередь более или менее зажиточного крестьянина, чтобы быстрее получить экономический эффект, или начать с бедняка. А может быть, следует сперва объединить для работы на национализированной земле огромную массу безземельного крестьянства? Получается замкнутый круг — без национализации не решить социальных проблем, без предварительного решения этих проблем не провести национализации. Вот вы, мистер Джасим, имеете дело с кооперативами, созданными более или менее крепкими хозяевами, ибо только такие объединения оказываются сегодня удач-ними. А что делать с остальными? Имущественное различие между крестьянами хоть и невелико, но имеет существенное значение…
Ученые увлекаются спором, забыв обо мне, его возбудителе. Я думаю о том, что эти люди куда более целенаправленно думают о будущем своего народа, чем те, кто пытается говорить от его имени в Дхаке. Думаю о несчастной стране, которой пока что не удается решить ни одной из острейших проблем. Когда кончается сезон дождей и вода сходит, обнажаются крошечные лоскутки полей, обреченные на дальнейшее измельчение.
Еду обратно. В нескольких метрах от дороги пожилая женщина переступает босыми ногами по огромным лопастям колеса, перегоняя воду с нижнего поля на верхнее. Зависит ли будущее ее детей от криков «зиндабад» и «мурдабад» у Байтула? Или от спора мистера Акбара с мистером Джасимом? Трудно сказать. В одном я уверен: будет время — сойдет вода и все под ней будет новым, свежим и чистым.
ГАНГ
У вечных гхатов
Поля, просторные, возделанные мощными тракторами, и совсем крошечные, вспаханные допотопной сохой, сверкающий изумруд рисовой рассады и тяжеловесный оникс пшеничных всходов, тенистые деревья по обочинам шоссе, кое-где сомкнувшие свои кроны, иногда усыпанные мириадами красно-оранжевых цветов, важно вышагивающие верблюды, редкие слоны с погонщиками в тюрбанах на спинах да женщины с кувшинами на головах, ритмично позвякивающие браслетами-бубенцами на худых, жилистых, черных от загара босых ногах… Обычная индийская дорога, характерная и для Уттар-Прадеша. То и дело она оглашается сиренами двадцатитонных грузовиков местной марки «Тата» — скрежещущих, ярко размалеванных лозунгами на хинди и примитивными рисунками, увешанных амулетами, груженных цементом или кирпичом тупорылых чудовищ.
Уттар-Прадеш — самый крупный по населению штат Индии. И самый типичный, если можно вообще говорить о типичном в этой стране. Нет, пожалуй, ни одной общенациональной проблемы, которая не находила бы здесь самого острого, самого яркого отражения — идет ли речь о политике, экономике, социальном развитии или религиозно-кастовых противоречиях.
Именно здесь наиболее остро стоят вопросы об аграрном перенаселении, о зверской эксплуатации бывших неприкасаемых — хариджанов, большей частью безземельных батраков, именно здесь чаще всего вспыхивают, нередко поощряемые из-за рубежа кровавые столкновения между индусами и мусульманами. И именно этот штат, располагающий огромными ресурсами — его население составляет 110,8 миллиона человек, — остро нуждается в индустриализации, осуществляемой республикой Индией.
В Уттар-Прадеше находится большая часть великой индийской реки Ганг.
Я медленно подъезжаю к Хардвару. Горы неожиданно возникают вдали, как марево, их ломаные линии теряются в размытой синеве. Еще немного — и они становятся реальностью, манят курчавым лесом, обступают меня со всех сторон, ласковые, будто ручные. Не верится, что это начало суровой гималайской гряды, с которой я так часто соприкасался в Непале.
«Хардвар» означает буквально «Дверь бога». Согласно легенде, в которую свято верит ортодоксальный индус, сам грозный Шива помог в свое время правителю Бхагиратху совершить здесь чудо — открыть путь реке — богине Ганге (Гангу) с небес на землю. И великий Ганг устремился к равнине и принес благоденствие миллионам людей. И потому в Хардвар стекается каждые двенадцать лет, когда наступает по индусскому календарю месяц кумбх, множество паломников. Но и в обычное время их немало в Хардваре. Вот они — у каменных гхатов, которые установил, говорят, сам Вишну. Здесь, в верхнем течении своем, Ганг невзрачен, узковат. Читают священные свитки под тентами белобородые старики, на шеях которых висят бусы из кусочков священного дерева тулси, священные коровы, как и всюду, невозмутимо пережевывают отнюдь не священные отбросы, женщины творят молитву, предшествующую омовению. Несколько сухоньких старушечьих фигур уже погрузилось в зеленоватую воду узкой протоки в середине каменистого русла. Вся живописная излучина, окруженная невысокими горами, усеяна людьми, стремящимися позабыть на время о мирской суете, обрести очищение в священных водах или исцелиться от тяжкой хвори.