Том: Хорошо, достаточно. Смотрите, вот здесь — «Я не хотела из-за своего нового мужа» — нужно выделить «мужа». Муж для неё — аргумент. Он третий в игре. Он присутствует, хотя его и нет. Не вспоминайте о нём вскользь. Он — самое большое препятствие. Из-за него герой с трудом добивается ее расположения.
Ева: Понятно.
Том: И ещё. Ваши паузы не наполнены.
Ева: Мы репетируем только три недели, а вы…
Том: Да, но эту сцену мы проходили пятьдесят раз.
Ева: Это, кстати, мне тоже кажется глупым. Сидим на одной сцене вместо того, чтобы пройтись по всей пьесе.
Том: В этой сцене ключ ко всей пьесе. Здесь должны установиться их отношения. Если мы хорошо ее сделаем, тогда все остальные сцены выстроятся сами собой, по своей внутренней логике. Если мы в ней объясним себе, кто такие наши герои, то тогда уже будет достаточно нашей физики и наших голосов. И больше ничего. Если вы будете знать, что думает и чувствует ваша актриса, то и зритель будет знать это. Если вы будете понимать вашу героиню, то и зритель правильно ее поймёт.
Ева: Это всё ясно. Только я не понимаю, что не так с моими паузами.
Том: Знаете, что для меня является настоящей игрой? Настоящая игра — это когда ты стоишь на сцене, не двигаешься, не произносишь текст, а все зрители внимательно на тебя смотрят. Но пауза должна быть подготовлена. Напряжение должно быть достигнуто посредством сосредоточенности на партнёре. Посредством полной концентрации на том, чем занят твой персонаж в данной ситуации. Пауза должна быть такой, чтобы напряжение пронизывало обоих партнёров. И средний актёр может хорошо говорить, искусно произносить реплики, которые мало что значат. Монолог Гамлета может хорошо сыграть каждый начинающий актёр, а вот паузу Гамлета может наполнить только профессионал высокого класса. Поэтому я часто люблю цитировать самую лучшую актёрскую аксиому: «Покажи мне, как ты молчишь на сцене, и я скажу тебе, какой ты актёр».
Пауза.
Ева: Чья это мысль?
Том: Моя. Впервые я высказал её в 1967 году. И чем больше времени проходит, тем больше я убеждаюсь, что был прав. А теперь давайте ещё раз пройдём эту сцену.
Ева: Откуда?
Том: С начала.
Перемена освещения.
Ева: Между нами этого было слишком много. Слишком много плохого.
Том: Но было и хорошее.
Ева: Было, но намного меньше. Прости, но я не хочу с тобой…
Том: Не хочешь?
Ева: Не могу.
Том на сцене один. Он нервно ходит с одного конца сцены на другой. На мгновение останавливается возле шкафа, достаёт бутылку ракии, наливает рюмку, выпивает одним глотком. Входит Ева.
Ева: Извините, трамваи переполнены, и я…
Том: Опаздываете!
Ева: Да, мне не повезло, возле Кравтича такое столпотворение…
Том: Опаздываете!
Ева: Мне очень жаль, но…
Том: Вы опоздали на целый час…
Ева: Неужели?
Том: Да, ровно на час.
Ева: Мне очень жаль, но я случайно.
Том: Совсем не случайно.
Ева: Что вы этим хотите сказать?
Том: За этот месяц вы опоздали уже восемь раз. Это непрофессионально, некорректно и ненормально. Вы разрушаете меня. Как вы думаете, как мне играть после того, как я целый час ждал вас? Хочу обратить ваше внимание, что я ни разу не опоздал, ни разу. Я ненавижу актёров, которые опаздывают на репетиции, я презираю их. Я надеюсь, вы помните слова Станиславского об актёрах, которые опаздывают на репетиции.
Ева: Что всё это значит? Я вообще оказываю вам услугу тем, что продолжаю работать с вами, а вы позволяете себе меня обижать…
Том: Простите, но я оказываю вам большую услугу, чем вы мне.
Ева: Вы мне оказываете услугу?! Какая ерунда!
Том: Да, нет. Совсем не ерунда. Вы что думаете, что я не знаю, что уже четыре года у вас не было ни одной роли. Никакой роли. Думаете, что я не понимаю, что каждый раз когда звонит телефон, у вас появляется мысль: «может, это звонят из театра», а когда вы слышите в трубке голос соседки, то разочаровываетесь и вам становится грустно. Я оказываю вам услугу, потому что даю вам возможность заниматься делом, которое вы любите. А чем вы платите взамен? После четырех лет, в течение которых вы не выходили на сцену, вы начинаете работать и сразу же опаздываете. Все вы — профессионалы — одинаковые. Хорватские актеры думают, что театр должен служить им. И не понимают, что они должны служить театру.