Пахло морем. Самым настоящим, соленым и холодным, бурлящим. Мимо пронеслась какая-то птица, резанув слух истеричным чириканьем.
Странно, в реальном мире я не видела ни птиц, ни насекомых. Только жутких, искалеченных тварей, рыскающих по лабиринту в поисках свежего мяса.
— Чего ты хочешь от нас?! — крикнула я в небо. — Как я могу тебе помочь?
— У меня нет возможности объяснить. Только показать. Мои способности небезграничны, и я трачу много сил на разговор с тобой.
В голосе города чувствовалось такое же раздражение, что кипело и в моей груди. Мы — как два измученных хищника, которые никак не могли разделить свои территории.
— Что за существа охотятся на нас?
— В вашем языке нет подходящего слова, чтобы дать им имя. Ни в одном языке его нет. Они жили здесь когда-то. Это все, что тебе нужно знать.
Я тяжело сглотнула и попыталась привести мысли в порядок.
Это что, бывшие обитатели города? Не может этого быть, это же типичный животные! Охотники, хищники!
— Ты хочешь сказать, что это их город?
— Был когда-то.
Тряхнув головой, я плюхнулась прямо на краю моста и свесила ноги вниз.
— Я с места не сдвинусь, если ты не объяснишь мне, что происходит.
— Это неважно для вашего путешествия.
— Это важно лично для меня! Кто ты такой? Ты не просто камень. Ты что-то иное, и я хочу знать что!
Я услышала тяжелый вздох.
Совсем человеческий.
Кто бы со мной сейчас ни говорил, а устал он неимоверно, и эта усталость обрушилась на меня с такой силой, что воздух застрял в горле на очередном вдохе. Сердце защемило от чужой тоски и чужой ненависти. Все это — не мои чувства! И я точно не хотела впускать их в себя, но ничего не могла с этим сделать.
Я была крохотной улиткой, которую насильно собирались достать из панциря, и отчаянно царапала ногтями доски моста, только бы удержать от вращения мир, что грозил развалиться на части от любого неосторожного движения.
— Они… привели меня сюда.
Я удивленно моргнула, пытаясь понять его слова.
— Как они могли “привести” тебя сюда? Ты же… город.
Короткий смешок тоже звучал совсем по-человечески.
— Их раса — галактические охотники. Похитители и палачи. Они выискивают таких, как я, чтобы арканить, затягивать в сети и… питаться. Ты даже не представляешь, сколько таких планет, как эта, существует. Отдаленных, заброшенных. Полных страданий и слез тех, кто угодил в расставленную ловушку.
В голосе города мелькнула злость — старая и горькая, похожая на коросту на затягивающейся ране.
— Я не понимаю…
— Они приводят нас в подходящий мир и живут за счет наших сил, соков и плоти. Строят жилища, заселяют их, заводят семьи, умирают и рождаются снова. Строятся города. Внутри и снаружи. Я чувствую, как они шевелятся во мне, чувствую их дыхание, чувствую прикосновения, как инструменты врезаются в мое тело, рвут его на куски. Их уже нет, но я все еще… — город замолчал, но всего на секунду. — Проходят целые поколения, прежде чем запасы энергии иссякают, прежде чем наша плоть медленно превращается в пыль. И охотники улетают. Ищут новую жертву, и находят. Из раза в раз.
— Почему я никогда не слышала о таких, как ты? И о твоих этих “охотниках”?
— Вы — крохотные насекомые, что так и не выбрались за пределы своего гнезда. Вселенная велика. В ней есть множество вещей, о которых вы не слышали.
Зловещий ответ, что ни говори. Не хотелось бы, чтобы такие завоеватели-охотники однажды прилетели в обжитый людьми мир, а мы бы не смогли от них защититься.
— Как тогда я должна тебе помочь?
Еще один тяжелый вздох.
— Я не могу объяснить. Тебе придется поверить в то, что ты можешь мне помочь.
Мы долго молчали. Где-то внизу морские волны бились о камни, разбрасывая вокруг себя лохмотья белой пены. Золотой вихрь над головой медленно вращался, похожий на проход в иную реальность.
— Где наш лагерь?
— Вы могли попасть в одну из пространственных мембран. Охотники любили красивые вещи, но предпочитали использовать пространственные порталы, а не привычные вам двери.
В груди будто кусок льда перевернулся.
— И как же мы вернемся домой?!
— Таких мембран много. Я укажу вам нужную.
Ответ города меня не успокоил. Вдруг он обманывал?. Если мы имели дело не с обычным камнем, а с разумным существом, вынужденным использовать людей для своих целей, то и верить ему безоговорочно — опасно.
Но и без его помощи вырваться из ловушки, скорее всего, будет невозможно.
Вцепившись пальцами в волосы, я не могла найти выход из ситуации. Поворачивала ее так и эдак, но у меня ничего не получалось придумать. Нам придется подчиниться.
И идти вперед, чего бы это ни стоило.
Как обо всем услышанном рассказать Карлосу? Он, конечно, легко принимает любую новую информацию, но будь я проклята, если в его голове сможет уложиться эта история.
— Ты так и не сказал, что за существа на нас охотятся.
— Это вырожденцы. Иногда охотники покидают планету в спешке. Боятся упустить… свежее мясо. И кто-то из них остается, забытый даже своими соплеменниками. Со временем они, брошенные и одичавшие, принимают такие формы. Охотятся друг на друга, спариваются и порождают новые уродства.
Тяжело сглотнув, я опустила голову и прикрыла глаза. Хотелось проснуться. Меня тошнило и выкручивало, в сознании все перемешалось, а сон никак не заканчивался.
— Отпусти меня.
— Ты знаешь, как выйти.
Вода внизу потемнела, налилась кобальтовой синевой.
Закусив губу, я подумала, что город скажет что-то еще, но он молчал. Показывал, что разговор окончен.
Поднявшись на ноги, я встала на самом краю.
Когда-то давно мне снился один и тот же кошмар. Я стояла над пропастью и никак не могла очнуться. Кричала в пустоту и звала на помощь, но никто не слышал и не откликался.
Карлос меня всегда будил и рассказывал, что я металась и плакала, а я лишь молча прижималась к мужчине и не объясняла ничего до тех пор, пока он просто не усадил меня за стол и не выпытал, что именно я вижу там, за призрачной чертой сновидений.
— Ну ты даешь, Оттавия, — он качал головой и слабо улыбался, размешивая в чашке две таблетки подсластителя. Карлос любил сладкий кофе. — Это же просто. Ты должна прыгнуть.
— Я не могу…
— Это самый простой способ, — мужчина пожал плечами. — Ты прыгаешь, и твое тело проснется само. Мне в детстве такой трюк всегда помогал.
— Тебе снились пропасти?
Карлос окинул меня тогда таким взглядом, что стало не по себе. В карих глазах плескались тени и метались крохотные золотые огоньки, а на самом донышке зрачков застыла давняя тоска. И страх.
Слова разрезали тишину кухни, как нож мог бы рассечь шелк:
— Каждый раз…
Раскинув руки в стороны, я не рискнула смотреть вниз. Не хотела передумать.
— Жди нас в гости! — бросила я городу.
И шагнула в пропасть.
Долгая дорога вниз
— Спускаемся осторожно, без геройства! — гремел над головой голос Карлоса. Он выглядел напряженным, мрачным и совершенно неуверенным в том, что мы делаем. Стоя на самом краю пропасти, над несколькими ярусами тонких мостиков, идущих в неизвестность, мужчина то и дело хмурился и проверял, легко ли отстегивается от пояса дробовик.
Бросив на меня полный теней и сомнений взгляд, Карлос передернул плечами и кивком указал в сторону каменного карниза. Без лишних предисловий, мужчина потянулся к набедренному карману и вытянул сциловую нить, чтобы закрепить ее на моем поясе. Эта малышка могла выдержать вес грузовика, так что если бы я сорвалась вниз, то был бы шанс, что меня поймают и поднимут обратно.