— Обычно такие способности передаются по наследству. Ты у меня не телепат, случаем?
— Нет, — грусть в его голосе заставила меня улыбнуться. — Ее способности так и не передались никому.
— Жаль. Это интересный дар.
Мы молчали, а я тихонько поглаживала живот и ни о чем не хотела думать, хоть слова Карлоса и скребли что-то глубоко внутри.
Медленно текли минуты, и я уже клевала носом, все больше проваливаясь в дрему, как рядом знакомо зашуршало.
Открыв глаза, я увидела у выхода тень.
Она ничего не говорила, да мне и не нужно было объяснять.
Пора идти.
И я надеялась, что мы не погибнем сразу же, как окажемся в лабиринтах города.
Важный вопрос
— Это самая старая часть города.
Альханд стоял на возвышении, указывая длинным когтем на массивные ворота. Створки были плотно сомкнуты, на шероховатой поверхности камня угадывались витиеватые узоры и вставки из того же синего камня, что я видела на площади.
— Мы не ходили туда уже много лет. Теперь это пристанище для хищников.
Прекрасно. Все, чего нам не хватало, — это пробежки по логову разъяренных тварей, что готовы на все ради свежего мяса.
Впрочем, если вспомнить, на что были способны сами охотники, — всякое желание спорить с ними отпадало сразу же.
Выбор без выбора.
Мы или пойдем против них и умрем, не успев и на милю продвинуться, либо нырнем в забытый всеми лабиринт, с призрачной надеждой на спасение. И при этом Альханд обещал следить за нами — значит, обмануть теней и рвануть к центру города не выйдет.
И проверять его угрозы совсем не хотелось.
Кто знает, насколько велик кредит доверия этих существ. Вдруг один неверный шаг — и их предводитель отдаст приказ вырезать всех?
Он пытался поступить благородно, понимая, что все хотят жить.
Но благородство — хрупкая субстанция. Она могла почернеть и рассыпаться трухой, стоило только обмануть доверие.
Гадское гадство!
Шагавшие рядом Карлос и Берта хранили мрачное молчание. Нам вернули отобранные вещи — я могла порадоваться хотя бы этому. С оружием в руках и остатками припасов — шансы повышались. Не на миллион очков, конечно, но все же…
Я коснулась висевшего на поясе револьвера, и он вселил в меня уверенность, а короткий клинок на бедре давал надежду, что в близкой стычке у меня будут варианты спасения.
Рюкзак приятно оттягивал плечи, и я впервые порадовалась его тяжести. В голове медленно вращались самые дурные мысли, но я старалась смотреть на ворота и не думать о том, что нас за ними ждет.
— Это будет самый жуткий забег за всю мою жизнь, — хохотнула Берта. — Пожалуй, хуже было только на Бархаше.
Улыбка Карлоса была натянутой, а карие глаза растеряли привычный блеск.
— Там город буквально уходил у нас из-под ног.
— И сейчас у меня такое же чувство, — Берта повела плечами, будто разминала затекшие мышцы. — Что все вокруг вот-вот сорвется в бездну.
— Существует дорога, — говорил Альханд. — Она ведет к вратам на противоположной стороне города. Они давно разрушены и не работают, но вы увидите их издалека. Там же вы найдете нужный переход, что вернет вас домой.
— Как мы его узнаем? — гаркнула Берта.
— Вы почувствуете.
Таинственный ответ тени меня совсем не успокоил.
Что значит “почувствуем”? А если нет?
Мысленно я прыгнула на несколько дней назад, ко входу в руины, когда я и Карлос только осматривали стены и думали о том, что нет в этом задании ничего сложного, что вернемся через день, максимум два, с новостями об Илиасе и его группе.
Я прикрыла глаза, вспоминая тот коридор.
Тяжелые шаги. Крики.
Слабое, едва уловимое давление, будто прорываешься через какую-то невидимую мембрану, и вой города, ворвавшийся в уши как раз в этот момент.
Воспоминания уже потускнели, и меня это удивило. Мозг словно изо всех сил пытался изгладить, выхолостить эти мгновения, стереть их, чтобы жуткие картины прошлого не тревожили сны и не разъедали разум.
Вряд ли я когда-нибудь забуду все, но уже сейчас, всего несколько дней спустя, память затянулась тонкой паутиной.
Мы прошли сквозь мембрану. Через странный, противоестественный портал между привычным “здесь и сейчас” и неизвестностью. Если такой же портал ждет нас впереди, то понятно, почему тень сказала “почувствуете”.
Мы и правда почувствуем этот переход, если будем внимательны.
— Разве мы не можем использовать какую-нибудь стену, чтобы сразу попасть, куда нужно?
Ответом на мой вопрос стало молчание. Альханд либо пытался подобрать слова, либо намеренно утаивал, опасаясь, что я обману его и через портал рвану прямиком в сердце города.
Второе. Он определенно не позволит нам использовать возможности города.
— Ты должна понимать, Оттавия.
Я понимала.
Пешком так пешком. Сейчас точно не время спорить с бессмертными когтистыми охотниками, особенно когда даже висящие на поясе “аргументы” на них не действуют.
Альханд прощелкал что-то, и две тени скользнули вперед, к створкам. Коснувшись камня, они буквально растеклись по нему неровными чернильными кляксами, впитались в него, чтобы там, внутри, запустить известный только охотникам механизм.
Ворота дрогнули, створки плавно разошлись в стороны, открывая нашим взглядам дорогу, плотно покрытую густым зеленым ковром, и стены домов, увитые плющом и усыпанные мелкими цветами.
Нетронутый уголок, полный опасностей.
Казалось, что если немного подождать, то можно услышать пение птиц, но мир вокруг угрюмо молчал. Тишину нарушало только мое хриплое, сбивчивое дыхание и мягкий шелест листьев.
Почувствовав, как кто-то коснулся моей руки, я вздрогнула и повернула голову, чтобы через секунду увязнуть в полном затаенных страхов взгляде Карлоса. Сейчас между нами не было ничего: ни решеток, ни прошлых противоречий, ни моего недоверия и сомнений. Как так вышло? Как можно было перескочить от снедавшего меня желания бежать на край света до слабой, едва ощутимой уверенности, что стоило бы держаться вместе?
Стоило бы вообще попытаться найти компромисс еще три года назад, но никто из нас не был готов, а сейчас, на пороге возможной смерти, уже слишком поздно.
Или нет?
Вдруг справимся? Вдруг все получится…
Все равно страшно.
Страшно, что я делаю неверные выводы и буду за них расплачиваться. Немного позже, но буду.
Но лицо Карлоса не умело врать. Он физически не мог обмануть, не выносил лжи — чем всегда мне и нравился. Мои тревоги медленно крошились под силой его взгляда, и в эту самую секунду я осознала, что именно этого и боялась.
От этого и бежала.
От осознания, что он может убедить меня в чем угодно. Особенно спустя годы, став не таким взрывным и бескомпромиссным, обтесавшись, сбросив мальчишескую шелуху.
Или мне просто казалось, что он таким вообще был?
— Выходи за меня, — вдруг выдал Карлос, а я так и застыла, вцепившись в его руку, под пристальным наблюдением теней, на пороге новых опасностей.
— Ч-что?
— Да или нет, — голос мужчины стал резким, низким, а в карей глубине глаз мелькнула такая решимость, что у меня дыхание застряло в горле.
— А это не подождет до нашего возвращения домой?
— Ты опять от меня сбежишь, а я снова не успею спросить, — криво усмехнувшись, Карлос крепче сжал мою ладонь.
— Снова?
— Я хотел, правда. Каждый раз, как мы встречались! — сделав шаг к воротам, мужчина нахмурился. — Но ты уносила свою задницу из квартиры быстрее, чем я успевал хоть что-то сделать.
Каждый раз?
Все это время?!
— Мы участвовали в одних заданиях. Ты ведь мог…
— Мог. Но осознавал, почему ты убегала, и не решался завести разговор. Он бы рассорил нас окончательно.