Стиснув зубы, я понимала, что он прав. Рассорил бы.
Я бы цеплялась за свободу, за компанию, что давала мне возможность работать на любой интересной планете.
Скорее всего, после такого я бы свалила на другой край галактики на годик-два.
— Ты же понимаешь, что, если надумаешь запереть меня дома, я точно сбегу. С кольцом на пальце или без него.
Карлос серьезно кивнул.
— Понимаю. Придется искать новые компромиссы. Но ты не ответила на мой вопрос.
— А вот возьму и выйду! — проворчала я. А затем добавила тихонько: — Если выживу.
— Свидетельницей меня возьмите, — прогудела рядом Берта.
Закатив глаза, я послушно шла за Карлосом, что так и не отпустил мою руку. Вел вперед как маленького ребенка.
— Шутники… мы, вообще-то, можем здесь погибнуть.
— Хотела бы я глянуть на ту тварь, что встанет между мной и горячей ванной, — проворчала Берта. В ее тоне слышалась самая настоящая угроза, и я подумала, что хищникам и правда не стоит попадаться ей под ноги.
— Ты готова? — спросил Карлос, и, наверное, впервые за все это время я могла сказать уверенное “да”.
Несколько последний шагов
Ворота за нами захлопнулись в тот же момент, как мы переступили порог древнего лабиринта. Я даже удивилась, ведь тени обещали следить за нами, но сразу же отогнала радостную мысль.
Я не видела их истинного облика — как люди они выглядели только для нас. Кто знает, вдруг эти существа могли просачиваться через мельчайшие трещины и стелиться по земле, словно туманная дымка? Тогда заметить их будет почти невозможно.
Не расслабляйся, Оттавия.
Еще ничего не закончилось.
Берта шла впереди. Осматривалась по сторонам, держала оружие наготове и регулярно замирала на секунду-две, прислушиваясь к посторонним звукам, а их здесь было достаточно.
Шелестела листва, стрекотали насекомые. Пожалуй, это были первые звуки живых существ, что я слышала за все время в городе. Все вокруг было сочно-зеленым, заросшим плющом и какими-то растениями с крупными, мясистыми листьями, от которых исходил мощный перечный запах. Под ногами тугими завитками стелились красные усики неизвестных мне цветов.
В животе противно заурчало.
Да чтоб тебя! То полоскает так, что на еду смотреть невозможно, то теперь смертельно хочется жрать.
Сцепив зубы, я упрямо шагала вперед, не собираясь останавливаться, чтобы достать из рюкзака питательный брикет. Если у нас и будет привал, то только на закате, а до этого времени я не буду тратить время на остановки, даже такие незначительные.
Стены домов были привычно исписаны знакомыми узорами, но я решила, что лучше их не трогать. Не хотелось провалиться в очередной портал и заставить теней нервничать.
Если исчезну, то они могли подумать, что это обман.
И тогда Карлосу и Берте не выжить.
Дорога под ногами медленно пошла вверх, стали видны края массивных ступеней, а вдоль всего пути появились округлые камни, напоминавшие те сказочные штуковины, где обычно писали: “Направо пойдешь — смерть найдешь”. Я очень надеялась, что здесь таких жутких надписей не будет. Впрочем, я не могла знать, какими шутниками были местные жители.
Через несколько шагов над камнями появились полупрозрачные сферы. Совершенно неподвижные пузыри, в которых я рассмотрела тонкую структуру, похожую на паутину. Она не двигалась, порывам не удавалось проникнуть сквозь “стеклянную” оболочку.
Никакая гравитация не могла справиться с этими странными пузырями. Они спокойно себе зависли в нескольких дюймах от поверхности камней.
— Интересно, для чего они?
Голос Карлоса рядом меня немного успокоил. Все-таки вокруг было слишком тихо и стрекотание насекомых не спасало. Казалось, что липкая, невыносимая тишина пробирается под одежду, под кожу, путается в пальцах, в волосах. Ты весь пропитался ею, принимал в себя и медленно сходил с ума от страха. Вдруг одно лишнее слово может спровоцировать нападение хищников?
Но Карлос не боялся, и я была ему благодарна.
— Самая странная идея, что это — уличные фонари, — задумчиво произнесла Берта.
Мужчина тихонько рассмеялся, но я видела, что его поведение — напускное. На деле Карлос ни на секунду не выпускал из виду мир вокруг. Откинув со лба влажные пряди, он наградил меня насмешливым взглядом.
— Вот так путешествуешь по разным планетам, изучаешь древние цивилизации, а в итоге выясняется, что им тоже нужны уличные фонари.
— Все боятся сломать себе ноги в темноте, — возразила я.
— Особенно если их больше двух, — хохотнул Карлос.
— Ты представь, если из четырех ног сломаешь две, — Берта поднялась еще на несколько футов и заглянула за угол. — А если три? Приятного мало.
Некоторое время мы шли молча, а ступени стелились под подошвами сапог, мимо проплывали белые стены и затейливые узоры. Я старалась не поднимать голову и смотреть вниз, отсчитывая шаги. Я не чувствовала усталости, хоть отдых в клетках теней и отдыхом-то назвать было нельзя.
Но на смену физической усталости пришла душевная тяжесть и тоска.
Желание вернуться домой было настолько сильным, что стало больно дышать. Меня окружала только пустота: даже если я коснусь стены дома, то не услышу голоса камня, я не почувствую пульсирующей жизни, что прячется глубоко под грубой оболочкой.
Этот мир мертв. Поражен безумием существа, что так отчаянно мечтало о свободе.
Так отчаянно, что слушать его было невыносимо больно.
Внутри медленно подняло голову чувство вины и стыда.
Я не знала, как могла помочь городу освободиться, но он верил, что я способна на это. Что в моих силах протянуть ему руку помощи, а теперь бегу, спасаю собственную жизнь, оставив его медленно гнить.
Что я могла сделать?
“Ты обещала, Оттавия!”
Что я могла на это ответить? Я знала, что это чувство рано или поздно растворится, сотрется из памяти, останется только в самой глубине сердца, превратиться в крохотную занозу, что иногда будет напоминать о себе и подкидывать мне кошмары.
Я спасала не только свою жизнь. Я не могла требовать поддержки или помощи от той же Берты. Ее ждали двое детей.
И я даже не хотела представлять, что будет, если что-то случится с Карлосом.
Никакого эффективного оружия, никакой возможности обхитрить теней.
Слишком тяжело.
Невыносимо.
И мне придется жить с мыслью, что город останется здесь, а мы улетим. И, скорее всего, сюда никогда больше не допустят Слышащих, что могут стать мишенью неизвестного древнего разума, способного проникать в сны.
Ступени закончились, дорога пошла немного вниз, и дома отступили в сторону, превращаясь в размытую белоснежную полосу. Слева я рассмотрела край обрыва. До слуха долетел шум волн, и лицо обласкал прохладный соленый ветер.
— Что-то здесь не так, — сказала Берта.
Я понимала, о чем она.
Мы уже долго топтались по этой “закрытой территории”, а все еще не видели ничего опасного. На входе в руины, целую вечность назад, нас здорово потрепала какая-то тварь, а здесь, на открытом месте, — ничего.
И это заставляло нервничать.
— Нужно двигаться быстрее, — Карлос сошел с дороги и, остановившись на краю обрыва, глянул вниз. — Предлагаю шагать до заката и переночевать в одном из домов.
Вокруг все было закрыто деревьями и зеленью, а я все думала: где же тот самый ориентир, который способен подсказать — вот он, переход в нормальный мир?
— Мы должны увидеть врата, — я почти шептала, не решаясь повысить голос. Воздух потрескивал от напряжения, кровь пульсировала в висках, и температура, как мне показалось, взлетела на миллион градусов, отчего спина и лоб покрылись липким потом. Инстинкты вопили, что одно неверное движение — и нападения не избежать. Каждый шорох вокруг вызывал мурашки.
— Для этого нужно подняться выше, выйти на открытое место, — Карлос изогнул смоляную бровь, заметив, что я готова сорваться и бежать, куда глаза глядят. — Расслабься, palomilla. Все будет хорошо.