— Если честно, — выдохнула я, пытаясь говорить ровно и не показывать как сильно на меня давит невидимый в темноте потолок, — какие у нас шансы?
Берта ответила не сразу. В какой-то момент мне даже показалось, что она на самом деле прикидывает в уме, что мне сказать. Высчитывает во какой-то своей боевой формуле. Прибавляет их с Карлосом совместный опыт, отнимает мой, множит все это на уровень опасности.
Процент, наверное, получился не просто низким, а отрицательным, отчего Берта все больше затягивала с ответом.
Я хотела было пошутить на тему “отрицательной величины”, но ругань и глухие шаги из коридора, заставили меня отвлечься и встретиться взглядом с Карлосом, что выбрался из проема весь в пыли и грязи.
— Завалило, — сказал он всего одно слово и отвернулся.
Вот и приплыли…
Не осталось сил даже для полноценной паники, а на дне души, где тяжело булькала безнадега, не было почти ничего, кроме тупой усталости и способности переставлять ноги на автомате, не задумываясь, куда я иду и зачем.
— Теперь у нас и нет особого выхода, — промямлила я и качнула головой в сторону обрамленного кристаллами туннеля.
Моменты осознания
Все познается в сравнении, и если бы кто-то пару дней назад сказал мне, что я совершенно не обрадуюсь новым исследованиям неизвестной планеты на краю колониального пояса, то я бы назвала этого человека сумасшедшим и отправила куда подальше.
Сейчас же эти слова уже не вызвали бы ничего, кроме тупой боли в груди и, как ни странно, согласия. Обреченного такого, иссушающего согласия.
Я обожала слушать камень.
Я любила его истории, я понимала его страхи, я могла уловить тоску по былому и горечь утраты, глухое раздражение или искреннюю радость от новой встречи с живыми, мыслящими существами, что были способны снова наполнить древние, заброшенные руины жизнью, пусть даже ненадолго.
Я улавливала его вибрации, сотканные из чужих мыслей, чужих душ и энергий, но вросших в саму структуру камня, со временем став его собственной душой.
Здесь же — ничего.
Пустота во всем.
Я перестала прикасаться к стенам в надежде поймать хоть крошечной отголосок чужой мысли. Этот город мог говорить со мной только во сне; все вокруг — из одинакового белого минерала, от которого веяло чем-то затхлым и мертвым. Куда ни ткнись — везде такой же камень, белоснежные развалины, осколки, что валялись просто на земле.
Если бы кто-то мне сказал, что я буду чувствовать отвращение к собственной работе, то я бы покрутила пальцем у виска и расхохоталась.
Сейчас мне было не смешно.
Я ненавидела это место. Ненавидела компанию, что притащила нас сюда. Бывало всякое за то время, что я работала на нее: планеты попадались разные, неприятности — на любой вкус, но никогда не попадался мне настолько переполненный смертью мир.
И я ненавидела его за то, что он такой.
Его создателей, что сотворили чудовище и бросили, скрывшись в черной безразличной бездне.
Я не ненавидела свой дар, нет. Он делал меня цельной, полноценной, открытой для всех возможных миров, но такие места — гиблые и опасные — нужно наносить на карту колониального пояса большими жирными красными точками.
— Очередной долбаный лабиринт, — проворчала Берта, вырвав меня из мыслей.
Мы давно миновали подсвеченный кристаллами вход и медленно двигались вниз. Наверное, мы спускались к самому центру планеты, чтобы больше никогда не увидеть солнечный свет. Если честно, то я бы уже ничему не удивилась.
— Впереди, — отрывисто бросил Карлос, а я обогнула его, чтобы посмотреть, что там такое творится.
Коридор закончился, разошелся в стороны, превращаясь в круглый зал. По стенам тянулись линии из одинаковых голубоватых кристаллов; пол под ногами был совершенно гладким, как стекло, в нем мелькали наши размытые отражения, а изогнутые чудные тени бегали по поверхностям.
И этот зал был тупиковым.
Никаких боковых коридоров, никаких проходов или хотя бы намеков на них. В первые секунды я не верила, отказывалась верить, но осознание медленно накатывало, душило меня, рвало на части, и хотелось выть от бессилия и злости, но из горла вырывались только сдавленные бульканья. Едва слышные, незаметные.
Стены вокруг были исписаны знакомыми узорами, и внутри меня тихонько трепыхнулась надежда. Может быть, это очередной портал? И у нас будет возможность сбежать?
Точно в центре зияла внушительная дыра, из которой я услышала громкий плеск воды, а в воздухе чувствовался отчетливый запах соли и водорослей. На полу — никаких следов. Ни отпечатков лап, ни засохших капель влаги. Будто никто никогда здесь не бывал, хоть и верилось с трудом. Не существовало в этом мире ничего “просто так”, ничего обычного.
Пробежав дрожащими руками по сверкающим точкам узоров, я почувствовала знакомую вибрацию.
Мне нужно собраться с мыслями, я все это уже проделывала.
Нам необходимо выбраться — вот и все! Что сложного?
Даже неважно куда, только бы выйти.
Отчаянно захотелось глотнуть свежего воздуха. До боли, до черных мушек перед глазами. Это желание было настолько острым, что закружилась голова.
Пальцы тянулись по узорам, очерчивая знакомые углубления.
Только нужно найти правильную комбинацию.
Любую комбинацию, что выпустила бы нас отсюда.
Что-то тяжелое легло на плечо, и, повернув голову, я увидела Карлоса, что с такой же пристальной озабоченностью рассматривал настенные символы.
— Ты умеешь этим пользоваться?
— Пришлось научиться, — хмыкнула я. — Когда мы разделились, я активировала портал. После того, как чуть не умерла от страха, — в этот раз моя улыбка вышла совсем уж кислой. — Правда, пришлось немного повозиться. Думаю, что и здесь смогу. Мне бы только немного времени.
— Чем тебе помочь?
— Помолись, чтобы я не открыла дверь куда-нибудь на дно моря.
Карлос тихо рассмеялся, и хватка на моем плече стала крепче, а тепло его тела — ближе. Устало уперевшись лбом в мою макушку, мужчина тяжело вздохнул и обхватил меня руками, плотно прижав к себе.
— Не могу обещать, — шепнул он мне на ухо. — У меня с богами отношения напряженные.
— Тогда можешь запоминать последовательности, — коснувшись его запястья, я почувствовала, как под кожей тяжело и часто бьется пульс. Удары его сердца отдавались во мне, проникали сквозь кости и мускулы, помогали выстроить мысли в стройные цепочки, сосредоточиться на деле.
Карлос наблюдал за моими движениями — я ощущала, как его взгляд внимательно следил за каждым прикосновением, за неуверенной дрожью пальцев; при этом мужчина ни на дюйм не отстранился, все еще удерживая меня в крепком кольце своих рук и выдыхая горячий воздух, отчего тонкие волоски на моем затылке вставали дыбом, а по коже бежали мурашки.
Я не чувствовала себя в ловушке, нет.
Скорее, защищенной, отгороженной от всех проблем его объятиями, теплым коконом силы, что не сможет сломать ни одной чудовище.
— Попробуй вот эту, — он указал на выемку, к которой я все еще не прикоснулась. Так и этак перекручивая комбинации, я ждала, что портал хоть как-то отреагирует, но стена оставалась недвижимой, не издавала ни единого звука. — Слишком много возможностей.
— У нас все равно нет выбора, — нервно ответила я, хоть в глубине души и понимала, что Карлос прав. — Это наш единственный шанс выбраться отсюда. Или придется копать до самого выхода.
— Боюсь, что там раскопок на несколько недель, — он попытался пошутить, но вышло слишком уж мрачно.
Упрямо мотнув головой, я снова коснулась рисунка, пытаясь вспомнить, что именно я делала перед прошлым порталом.
— Вот потому лучше продолжать пробовать.
Еще одна комбинация.
И еще одна.
Опять и опять, пока кончики пальцев не начало саднить от скольжения по шершавому камню. И с каждым новым узором я начинала нервничать все больше и думать о том, что этот портал может быть просто неисправен.
— Расслабься, Оттавия, — шепнул Карлос. — Выдохни и пробуй снова.