Старуха молчала, сверля гостью своим единственным глазом.
— Я не ошиблась? — спросила женщина. — Люда Тропарева здесь живет?
И тогда старуха, не поворачивая головы и все так же сверля гостью взглядом, крикнула, открыв рот с редкими костяшками желтых зубов:
— Людк! К тебе!
Брызги ее слюны попали гостье в лицо, и женщина едва не содрогнулась от омерзения.
Из-за спины старухи вынырнула Люда, увидела гостью, изумилась и испугалась одновременно, и единственное, на что ее хватило — спросить растерянно:
— Вы?!
Женщина, которая проводила собеседование с Люсей и ее подругами в университете и которая потом присутствовала при том разговоре, непонятном и унизительном — эта женщина стояла на крыльце полуразвалившегося дома, спрятавшегося в занесенной снегом низине, и увидеть ее здесь Люся никак не ожидала.
— Здравствуйте, Люда, — сказала женщина, и сейчас в ней не было той холодной надменности, которую Люся наблюдала при прежних встречах. — Не так просто оказалось вас разыскать.
— В университете, — подсказала не оправившаяся от растерянности Люся.
— Так ведь каникулы, — напомнила женщина.
— Ах, да, каникулы…
Они разговаривали, а между ними стояла безобразная старуха, ее демонстративно не замечали, но на самом деле она очень и очень мешала, и оттого обе собеседницы испытывали неловкость.
— Я на машине, — сказала женщина. — И если вы накинете пальто, мы может пойти в машину и там поговорить.
— Зачем машина? — вдруг вмешалась старуха. — Дом есть. В доме можно.
— В доме, — эхом отозвалась Люся.
По ней было видно, что с гораздо большим удовольствием она отправилась бы в машину, но не смела перечить старухе.
Старуха попятилась, оттесняя Люсю и открывая проход в дом для гостьи, и женщина осторожно переступила через порог, перемещаясь из наполненного солнечным светом морозного зимнего дня в сумрак старого дома, где не сразу угадывались очертания предметов, но где вошедшего с первых же шагов обволакивал тяжелый кисло-пыльно-смрадный дух жилья, который уже никогда не выветрится, а умрет только вместе с этими стенами.
В комнате, в которую они вошли, было чуть светлее из-за горящих здесь и там свечей, и по тому, как эти свечи были расставлены, и по предметам, присутствующим в комнате, по всем этим травкам-тряпочкам-узелочкам-порошочкам можно было догадаться, что одноглазая старуха либо знахарствует, либо колдует. И это вряд ли могло бы удивить, но зато удивляло присутствие в этом странном доме Люси, которая была человеком совсем другой закваски и вообще — из другого мира.
Люся, кажется, испытывала неловкость. Не знала, куда деть руки, покусывала губы и явно готова была сгореть со стыда — неприглядность ее нынешнего состояния представлялась ей столь позорной, от которой, может быть, уже не отмыться никогда. И даже демонстративное нелюбопытное равнодушие гостьи к обстановке старого дома казалось унизительным.
— Алексей Иванович хотел бы встретиться с вами еще раз, — сказала гостья.
— Кто? — глупо спросила Люся.
— Алексей Иванович, — терпеливо повторила гостья. — Мой шеф. Это тот человек, который с вами разговаривал.
— Зачем?
— Чтобы предложить вам работу.
— Вы не шутите? — не сдержалась Люся.
И снова гостья проявила долготерпение.
— Нет, — сказала она мягко. — Я же специально вас разыскала, чтобы сообщить об этом.
— Простите! — замотала головой Люся. — Все это слишком неожиданно.
— Я понимаю. Но это правда.
Гостья улыбнулась в ответ. Странно было видеть улыбку на лице этой женщины. Как и саму ее — в этом доме.
— Что я должна делать? — спросила Люся, потому что самостоятельно размышлять у нее не получалось, путались мысли.
— Поехать со мной, — подсказала ей гостья.
— Прямо сейчас?
— Да.
— Людк! А кто это? — вдруг громко спросила старуха.
Она вторглась в разговор с бесцеремонностью, присущей выживающим из ума старикам и невоспитанным детям.
— Я ищу работу, — сообщила Люся кротко. — Мне предлагают работу.
— Кто предлагает? Эта вот? — спросила старуха.
Ни один мускул на лице женщины не дрогнул.
— Нет, — сказала Люся. — Начальник этой женщины предлагает.
— Хорошая работа?
— Да, — ответила Люся.
— Платит?
— Да.
— Согласишься?
— Да.
— Только он не ту тебе работу даст, — вдруг сказала старуха.
— Как это — не ту? — вырвалось у Люси.
— Не ту, что ты думала.
— А что я думала? — еще больше растерялась Люся.