Том держал поводья и чуть себе голову не свернул, вглядываясь в дорогу.
— Кто это был, хозяин?
— Понятия не имею, — ответил Себастьян, берясь за кнут. — Отойди в сторону, Том.
Мальчишка покорно отпрыгнул в сторону, после чего ловко вскарабкался на козлы экипажа, и они вновь покатили к Лондону.
В город они въехали вскоре после полудня. Всадник в пальто на высокой гнедой кобыле больше им не попадался.
Дом Себастьяна стоял на Брук-стрит, недалеко от Нью-Бонд-стрит. Но виконт направлялся не туда. Остановившись перед небольшим элегантным домом на Харвич-стрит, Себастьян передал поводья Тому, велев устроить лошадей в конюшню.
Дверь открыло робкое создание с худыми, костлявыми плечами и бледным неулыбающимся личиком. Увидев Себастьяна, девушка фыркнула. Было ясно, она с удовольствием закрыла бы дверь у него перед носом, если бы посмела.
— Мисс Болейн еще спит.
— Хорошо, — весело отозвался Себастьян, взбегая по лестнице через две ступеньки. — Продолжай заниматься своим делом, Элспет, — добавил он, но она осталась стоять столбом в прихожей, откинув голову и продолжая испепелять его взглядом. — Я сам о себе доложу.
Дверь в спальню на втором этаже была закрыта, но не заперта. Себастьян толкнул ее, и крашеные створки распахнулись в комнату с голубыми атласными шторами и тяжелыми ставнями. На кровати лежала женщина, молодая красавица с густыми каштановыми волосами, разметавшимися по подушкам блестящей волной. Звали ее Кэт Болейн, и в свои двадцать три года она успела стать любимицей лондонской публики, нося это звание уже несколько лет. А еще она была для Себастьяна любовью всей его жизни.
Приближаясь к кровати, он увидел, что Кэт не спит, ее голубые глаза улыбались, отчего в уголках появились легкие морщинки, из-под тонких льняных простыней выглядывали обнаженные плечи.
— Бедная Элспет, — произнесла она.
Скинув дорожную накидку с несколькими пелеринами, Себастьян швырнул ее на ближайший стул, куда вслед за этим полетели шляпа, кнут и перчатки.
— Почему, скажи на милость, ты держишь в доме особу с такой постной миной?
Кэт лениво потянулась, закинув за голову длинные обнаженные руки.
— Мне она не строит постных мин.
— Тогда что, черт возьми, она имеет против меня?
Кэт рассмеялась.
— Ты мужчина.
Себастьян оперся о край кровати, и его обтянутое замшей колено глубоко утонуло в пуховой перине.
— Как новая пьеса?
— Пользуется успехом. Или, возможно, им пользуется всего лишь мой костюм Клеопатры. — Она обвила руками его шею и притянула к себе. — Я ждала тебя вчера.
В устах любой другой женщины эти слова могли прозвучать как упрек. Но только не у Кэт. Когда она их произнесла, это было простое утверждение, констатация факта.
Она не требовала от него никаких внешних проявлений любви. Она категорически отвергла все его попытки сделать ее своей женой и даже отказалась считаться его любовницей. Себастьян предполагал, что многие мужчины только обрадовались бы такому положению дел, считая себя свободными от неразрывных пут. А Себастьян жил в постоянном страхе, что однажды, по непонятной ему причине, она покинет его. Как уже было.
Он провел ладонью по ее обнаженной спине и почувствовал, как у нее перехватило дыхание, что происходило всякий раз при его прикосновении. Он прижался лицом к ее шее и вдохнул чудесный, пьянящий аромат ее кожи и волос.
— Я прощен?
Она зажала его щеки ладонями и отстранила от себя, чтобы взглянуть ему в лицо. Губы ее улыбались, глаза сияли от чувства, очень похожего на любовь. Но слова были легковесные, игривые.
— Зависит от благовидности предлога.
Он приник к ее губам, здороваясь нежным поцелуем, в котором угадывались тоска и страсть. Потом он провел подушечкой большого пальца по ее губам и увидел, как померкла ее улыбка, когда он сказал:
— Как насчет убийства?
ГЛАВА 13
Она родилась под другим именем у женщины со смеющимися глазами, преисполненной теплой любви. Ее мать умерла одним туманным утром, сломленная и напуганная.
Иногда, особенно в ранние предрассветные часы, когда тьма только-только начинает уступать лучам солнца, Кэт представляла, будто ощущает на себе грубые солдатские руки и шершавая веревка впивается ей в шею, медленно выдавливая из нее жизнь. Она просыпалась от собственного крика, объятая темным ужасом и яростью. Но у нее была другая жизнь. Она знала, что не погибнет, как мать. И не будет всю жизнь жить в страхе.
Вот уже десять лет, как она звалась Кэт Болейн. Были времена, когда она знала нищету и отчаяние, но потом по прихоти славы и обожания все изменилось. И семь лет из этих десяти она любила одного мужчину, Себастьяна Сен-Сира.