— Нет, спасибо, милорд, — ответила она, почему-то встревожившись.
— Берите же.
— Да, милорд. — Приняв чашку, она с такой силой вцепилась в фарфоровую ручку и блюдце, что Себастьян даже удивился, как они не треснули; женщина даже не шелохнулась, чтобы сделать глоток.
Налив и себе чаю, он почти небрежно поинтересовался:
— Так зачем вы пришли ко мне сейчас?
Женщина глубоко вдохнула и выпалила:
— Я в тот раз не все рассказала. Есть еще кое-что, о чем вы должны знать.
— А именно?
— В прошлую среду… когда ее светлость не вернулась домой… я не знала, что делать. Я все время заходила в ее комнату проверить, не проскользнула ли она наверх незамеченной. В конце концов я там и уснула.
— В ее комнате?
— Да. На кушетке. Проснулась через несколько часов… то ли в два, то ли в три часа ночи. Свеча к тому времени догорела, поэтому я сразу и не поняла, где нахожусь. Потом вспомнила и сразу сообразила, что меня разбудило: кто-то пытался залезть в окно. Спальня ее светлости выходит в сад, знаете ли, а там растет старый дуб с крепкой такой веткой, которая дотягивается почти до самого окна.
Себастьян подошел к камину и повернулся к нему спиной, держа чашку в руке.
— И что вы сделали?
— Закричала. Уильям… это один из лакеев… услышал и прибежал, тогда тот человек удрал. Я еще подумала, наверно, это обыкновенный грабитель. На следующий день мы получили известие о том, что случилось с нашей госпожой, и все мысли о ночном происшествии вылетели из головы.
Она замолчала, но было ясно, на этом история не закончилась.
— А дальше? — спросил виконт.
Тэсс Бишоп поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток.
— На следующую ночь я спала в своей постели, разумеется. Но когда утром поднялась в спальню ее светлости, чтобы открыть окна и проветрить, то увидела, что один из оконных запоров сломан.
Себастьян задумчиво нахмурился.
— Это было в пятницу утром?
— Да.
— Что пропало?
— Тут, видите ли, и начинается самое странное. Ничего не пропало. По крайней мере, я не заметила пропажи. На первый взгляд даже и не скажешь, что кто-то побывал в комнате. Но я обратила внимание, что вещи лежат не совсем правильно. Будто кто-то все перерыл, а затем попытался разложить вещи по своим местам, как было раньше.
— Вы хотите сказать, в комнате что-то искали?
— Да.
Себастьян уставился в свою чашку. Он до сих пор не спросил позволения у Англесси обыскать комнату маркизы — упущение, о котором он теперь сожалел и собирался его исправить.
Подняв глаза, он увидел, что Тэсс Бишоп внимательно смотрит на него.
— Вы рассказали маркизу? — спросил виконт.
Она покачала головой.
— Ему нездоровится. После того что произошло с еесветлостью, я опасалась, что он совсем сдаст. Я попросила Уильяма починить запор и выдумала, будто он был сломан в среду ночью, когда я вспугнула грабителя.
— Вы абсолютно уверены, что тогда запор был цел?
— О да. Я очень тщательно проверила каждый.
Себастьян подошел к высокому окну, выходящему на улицу. Утро выдалось ясное и тихое, что обещало еще один жаркий день.
У него не было причин сомневаться в рассказе камеристки. В то же время, если все это правда, то невольно напрашивался вывод: убийца молодой маркизы опасался чего-то, что осталось в ее комнате и могло навести на его след.
— Есть еще кое-что, — испуганно прошептала камеристка.
Себастьян обернулся.
— Выкладывайте.
Тэсс Бишоп нервно провела языком по нижней губе.
— Вы спрашивали, знаю ли я, куда ездила хозяйка в тот день. В тот день, когда ее убили.
— Вы хотите сказать, что вам это известно?
— Не совсем так, милорд. Но я знаю, к кому она ездила на встречу. — Она замолчала в нерешительности, с трудом сглотнула. — К одному господину.
— Вы знаете его имя?
Ее тощая грудь заходила ходуном от того, что ей внезапно стало трудно дышать.
— Я знаю, о чем вы думаете, но вы ошибаетесь. Ее светлость никогда бы не стала обманывать маркиза. Только… его светлость очень хотел наследника. И когда стало ясно, что он не может его иметь… — Она смущенно умолкла.
— Я знаю о договоре между супругами, — сказал Себастьян. — Неужели маркиза обсуждала это с вами?
Камеристка покачала головой.
— Но она была так расстроена, когда его светлость впервые заговорил об этом, что я невольно услышала часть разговора.
— Вы знаете, что заставило ее передумать?
Бледные щеки камеристки тронул слабый румянец.
— Один молодой господин, который приехал в город. Она знала его раньше, еще когда девочкой жила в Уэльсе.