— Понятия не имею.
— Вот как? Насколько я знаю, между вами и леди Англесси недавно произошла ссора. Довольно серьезная ссора.
Вардан насупил брови.
— Кто вам рассказал?
— Какая разница?
Тогда Вардан остановился и повернулся лицом к Себастьяну, захрустев галькой под сапогами.
— Что вы себе вообразили? Будто она попыталась порвать со мной, а я ее убил? Все было совсем не так.
Себастьян даже бровью не повел.
— А как?
Вардан на секунду запнулся, а потом выпалил:
— Она собиралась оставить Англесси. Вот почему мы поссорились. Она хотела, чтобы мы с ней бежали.
Себастьян смотрел в напряженное, взволнованное лицо юноши и не верил ни одному его слову.
— Зачем? Зачем бы она стала даже думать об этом?
— Затем, что она его боялась. О, я знаю, о чем вы думаете. Он производит впечатление такого мягкого, спокойного человека — настоящий джентльмен прошлого иска. Гин тоже так считала сначала. Они прожили вместе несколько лет, прежде чем она поняла, каков он на самом деле.
— Ну, и каков же он?
— Ревнивый. Собственник. Это была его идея, чтобы она завела любовника. Но когда она так и сделала, он не смог этого вынести. В конце концов Гин испугалась, что он убьет ее. Убьет обоих, вместе с ребенком.
Себастьян покачал головой.
— Для Англесси нет ничего важнее, чем лишить племянника наследства. Господи, да этот человек сам подтолкнул собственную жену к измене в надежде зачать наследника. С чего бы ему вдруг ополчаться на нее?
— Не знаю. Но ведь он раньше такое проделывал.
— О чем это вы?
— Именно так погибла его первая жена. Разве вы не знали? Она была беременна, а он столкнул ее с лестницы. Она погибла. Погибли оба — она и ребенок.
Себастьян пересекал Бонд-стрит, направляясь к дому маркиза Англесси на Маунт-стрит, когда его окликнул высокий взволнованный голос.
— Лорд Девлин. Послушайте, лорд Девлин!
Себастьян обернулся и увидел, что из старой побитой кареты ему машет сэр Генри Лавджой.
— Можно вас на два слова, милорд?
ГЛАВА 47
В Лондоне все происходило по-другому, чем в деревне, где выездные судебные заседания устраивались раз в квартал — если вообще устраивались. В дальних графствах человек томился в тюрьме, ожидая суда, самое меньшее три месяца, а то и целый год. В Лондоне преступника, даже малолетнего, ловили, судили и вешали менее чем за неделю.
Себастьян старался не думать об этом, когда следовал с Лавджоем за смотрителем по грязным тюремным коридорам, освещенным дымящимся камышом. В смрадном воздухе смешались запахи экскрементов, мочи и гнили — гниющей соломы, гниющих зубов, гниющей жизни.
Их провели в холодную, но относительно чистую комнату с голыми каменными полами и маленьким высоким окошком с решеткой, сквозь которое тусклый свет падал на простые деревянные стулья и старый потрескавшийся стол.
— Как вас сюда занесло? — поинтересовался Себастьян у Лавджоя, когда они с судьей остались вдвоем ждать.
— Караул задержал пару грабителей возле парка Сен-Джеймс в ту ночь, когда был убит сын сэра Хамфри Кармайкла. Я надеялся, вдруг они что-то видели.
— Ну и?
Лавджой скривил рот.
— Ничего.
Из коридора донеслось гулкое эхо: тяжелая мужская поступь и легкие шажки ребенка. Себастьян обернулся к двери.
В комнату, шаркая, вошел Том с поникшей головой. В грязной, порванной одежде, без шапки, бледный и измученный. За одну длинную, адски тяжелую ночь у мальчишки исчезла вся его дерзкая решительность и бойкость.
— Вот он, — нехотя буркнул тюремщик.
— Спасибо. — Голос Себастьяна слегка охрип, — Это пока все.
Том поднял голову и от изумления открыл рот.
— Милорд!
Лавджой выставил руку, чтобы остановить неуместный порыв мальчишки.
— Тихо, тихо, парень. Помни свое место.
— Оставьте его, — сказал Себастьян, а мальчик тем временем вывернулся из-под руки судьи и кинулся на грудь виконту.
— Я не делал этого! Клянусь, я не крал часов у того типа. — Тельце мальчика содрогнулось от рыданий. — Они все придумали, потому что я видел порох и слышал, о чем они разговаривали.
— Все в порядке, — сказал Себастьян, обхватив парнишку за плечи и переглянувшись над его головой с Лавджоем. «Порох»? — Я пришел забрать тебя домой.
— Меня собирались повесить, — срывающимся голосом добавил Том. — Повесить, как повесили Хьюи.