Теперь и Том его разглядел — маленького смешного человечка на кривых ногах и в очках с тонкой металлической оправой, которые он опустил на кончик носа. Несмотря на жаркий день, на нем было толстое пальто. Он шел, держа у носа круглый футлярчик с ароматным шариком.[18]
Том дернулся вперед.
— Сэр Генри, — закричал он, прижавшись лицом к решетке. — Сэр Генри, это я, Том. Сэр Генри…
Чья-то рука грубо вцепилась Тому в плечо и так толкнула, что он растянулся спиной на грязной соломе.
— Эй, ты, — сплюнул тюремщик, — грязный воришка, наткни свою пасть. Понял?
Том кое-как поднялся и вновь бросился к решетке, но было слишком поздно. Двор опустел, маленький судья ушел.
ГЛАВА 45
Утро Себастьян провел в Смитфилде, искал Тома.
На этот раз он не прибегал к маскировке. Наоборот, даже привез с собой пару здоровых лакеев, чтобы не повторилась ситуация, возникшая во время его последнего визита в этот район. Но Том, видимо, внял наставлениям и постарался остаться незаметным в этом районе. Себастьян отыскал одну старуху, торговавшую пуговицами, которая рассказала, что видела мальчишку примерно такого возраста — незадолго до заката он бежал по улице, словно за ним гнались черти. Но она не знала, что потом с ним случилось, и даже кто его преследовал.
Себастьян попробовал найти увечного шотландского солдата, просившего милостыню у входа в таверну «Герб Норфолка», но в последние несколько дней никто его не видел. Стоя под навесом галантерейной лавки, Себастьян внимательно разглядывал древний фасад таверны, сложенный из кирпичей, и в душе его росло беспокойство.
Наконец он решил, что вернется сюда в сумерки, когда выйдут на промысел ночные обитатели.
— Эндрю, Джеймс, — отрывисто позвал он. Оба лакея вытянулись по струнке, когда он отошел от дома. — Я хочу, чтобы вы проверили каждую караульную будку в этом районе, расспросили каждого часового, каждого сторожа. Поняли? Кто-то наверняка его видел.
— Есть, милорд.
Вскочив в карету, Себастьян захлопнул дверцу и велел кучеру лететь стрелой на Куин-Сквер, но там он лишь узнал, что сэр Генри Лавджой уехал расследовать мрачное убийство в парке. Расстроенный, раздраженный неудачей, Себастьян вспомнил об утреннем визите Тэсс Бишоп и понял, как проведет оставшиеся часы до сумерек.
Он выследил шевалье де Вардана на Бонд-стрит, в фехтовальной академии Анджело, где Вардан тренировался с самим маэстро. Себастьян постоял немного, наблюдая за боем. Шевалье оказался отличным фехтовальщиком — с острым глазом, гибкой кистью и быстрым, легким шагом. Босой, в рубашке и кожаных штанах, со светло-каштановой челкой, упавшей на глаза, он ловко двигался по деревянному полу, сверкая рапирой.
Себастьян никогда не слышал о нем дурного слова. Женщин восхищало его обаяние и изящная манера танцевать, а мужчины симпатизировали ему за веселость нрава, щедрость и смелость на охоте. Правда, всем была известна его вспыльчивость. Но ничто не говорило о том, что он мог подвергнуть любимую женщину медленной и мучительной смерти от яда.
На глазах у Себастьяна шевалье сделал ложный выпад влево, после чего умудрился обойти защиту маэстро и нанести укол в плечо. Маэстро расхохотался, и поединок закончился. Противники постояли несколько минут, обмениваясь дружескими репликами людей, любящих один и тот же спорт. Затем Вардан направился в раздевалку.
Себастьян поймал его, едва тот переступил порог.
Схватив его за правое запястье, Себастьян вывернул ему руку за спину и резко рванул, так что Вардан потерял равновесие. Потом, пользуясь преимуществом, Себастьян прижал противника лицом к стене и обхватил его горло левой рукой так, что тот не мог шевельнуться.
— Мерзкий ублюдок, — прошептал Себастьян ему на ухо.
Шевалье попытался повернуть голову, скосил глаза на сторону.
— Девлин. Какого черта?
Себастьян только крепче сжал его горло.
— Вы солгали мне, — сказал он, медленно и тщательно произнося каждое слово. — Мне известно о договоре между маркизом Англесси и его женой и какую роль в нем сыграли вы. Так что даже не думайте пытаться что-либо отрицать.
— Разумеется, я солгал, — с трудом произнес Вардан, — Как иначе мог поступить джентльмен?
Себастьян засомневался, а потом все-таки отступил назад и выпустил из рук своего пленника.
Шевалье резко обернулся, сверкая темными глазами и растирая левой рукой правую.
— Тронете меня еще раз, и я вас убью.
Он подошел к умывальнику, налил воды в тазик и несколько раз зло плеснул себе в лицо.
— Кто вам рассказал? — спросил он через несколько секунд. — Англесси? Вот уж никак не ожидал.
— Он хочет, чтобы я отыскал убийцу его жены.
Вардан осмотрелся вокруг.
— Намекаете, что я этого не хочу?
Они злобно уставились друг другу в глаза. Наконец Себастьян произнес:
— Где вы с маркизой обычно встречались?
Вардан ответил не сразу, потянувшись за полотенцем.
— В различных тавернах. И почти каждый раз в другом месте. А что?
— А когда-нибудь встречались в Смитфилде?
— В Смитфилде? — с удивлением переспросил шевалье, но было в его лице еще что-то, очень похожее на страх. — Господи, нет. Почему вы спрашиваете?
— Потому что Гиневра Англесси ездила туда в тот день, когда была убита. Вы случайно не знаете, зачем она гуда отправилась?
Шевалье насупился.
— Где именно она была? Смитфилд большой.
Себастьян покачал головой.
— Как вы провели прошлую среду?
Вардан сразу понял, что подразумевалось под этим вопросом. Он ответил, гневно раздувая ноздри:
— Я проспал допоздна. Накануне почти всю ночь гулял с друзьями. Я даже из дома не выходил часов до пяти, может, шести. — Натягивая сапоги, он замер, чтобы бросить на Себастьяна сердитый взгляд. — Можете проверить у слуг, если мне не верите.
Себастьян наблюдал, как он надевает сюртук.
— Я хочу, чтобы вы рассказали об Уэльсе.
Когда Вардан застегивал пуговицы, из зала вошли двое: тот, что был постарше, похлопывал молодого по плечу, приговаривая:
— Молодец, Чарльз. Честное слово, молодец.
— Только не здесь, — сказал Вардан.
Себастьян кивнул.
— Пойдемте, прогуляемся.
ГЛАВА 46
— Я сейчас уже не припомню то время, когда не любил Гиневру, — рассказывал Вардан, пока они прогуливались вдоль Серпантина.[19]
Тонкая дымка чуть пригасила цвет неба, придав ему беловатый оттенок. В душном неподвижном воздухе остро пахло травой.
— Она была… в общем, таких, как она, я никогда не встречал. Гордая и смелая, благородная и в то же время очень нежная, великодушная.
Гаснущий свет как-то по-особому упал на лицо шевалье, напомнив Себастьяну, что его спутник еще очень молод. Всего двадцати двух лет отроду, а красивые черты уже отмечены печатью горя.
— Мы с Гин вместе выросли, — сказал он. — Наверное, Клэр и Моргана тоже иногда появлялись рядом, но я их не помню. В памяти осталось, что мы всегда были вместе, только Гин и я.
Он устремил взгляд вдаль, где двое ребятишек играли со своей собакой: собака лаяла, а дети бегали взад-вперед и смеялись, не слушая призывы няни в фартучке. Улыбка тронула его губы, печальная улыбка, которая появилась на секунду и тут же исчезла.
— Я всегда знал, что она любит меня. И я вовсе не имею в виду детскую любовь, какой девочка любит брата. С самого начала это чувство было гораздо серьезнее для нас обоих. Даже когда мы по молодости еще сами не понимали, что это такое.
Он умолк. Себастьян не стал его торопить, и через мгновение Вардан продолжил:
— Мы выросли, полагая, что всегда будем вместе. Что она предназначена мне, а я — ей. Гин не сомневалась, что когда-нибудь мы поженимся.
— А вы сомневались?
— Сначала я тоже так думал. Но с возрастом я начал понимать, что есть… трудности.