Дронго пожал плечами, улыбнулся:
– Во всяком случае я не получаю зарплаты в Ясеневе.
– Я не хотел вас оскорбить, – поспешно заметил Нодар и сделал несколько шагов молча, прежде чем продолжил: – У нас считают вас лучшим экспертом-аналитиком, какого только можно найти на постсоветском пространстве, но мы не хотели встречаться с вами в Москве и по целому ряду других причин. Поэтому разработали такую дорогостоящую операцию. Мы нуждаемся в вашей помощи, господин Дронго.
– Что у вас произошло?
– Вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать? Извините, что я так говорю, но это обычная форма. Если мы не договоримся, я уйду, а вы можете вернуться в Москву через два дня.
– Смотря о чем будем договариваться, – ответил Дронго. – А насчет разговора могли бы не предупреждать. Не думаю, что вы прислали мне билет в Хельсинки только для того, чтобы со мной познакомиться.
Нодар молча кивнул. По его покрасневшим глазам было видно, что он не спал в эту ночь. Потом оглянулся, словно проверяя еще раз, где находится его помощник, и сообщил:
– В прошлом месяце у нас погиб секретарь Совета безопасности. Застрелился. Вы, наверное, слышали об этом? О его смерти написали все грузинские газеты. И российские тоже. И даже передали по Си-эн-эн.
– Слышал. И знаю, что вы должны благодарить за это журналистов, которые затравили его своими бесцеремонными нападками, – мрачно заметил Дронго.
– Многие не поверили в его самоубийство, хотя он действительно застрелился, – хмуро произнес Нодар. – Там все было ясно. Но у нас произошла новая трагедия, – он тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, – два дня назад погиб заместитель министра внутренних дел Грузии Шалва Гургенидзе. Погиб при схожих обстоятельствах – тоже застрелился. Во всяком случае именно такое официальное сообщение мы готовим для передачи информационным агентствам. Вчера об этом уже было известно в Тбилиси. Сегодня утром, наверное, сообщили во всех газетах. Представляете, какие будут комментарии?
– А он действительно застрелился?
Нодар с заметным уважением взглянул на Дронго:
– Приятно беседовать с профессионалом. Конечно, нет. Его убили. Он сидел дома, у себя в кабинете. Убийца вошел туда и выстрелил ему прямо в голову.
– Откуда вы знаете, что убийца был в кабинете? Есть свидетели или какие-нибудь доказательства его присутствия?
– Есть. Убийцу видела дочь покойного. Она вошла в комнату как раз в тот момент, когда он уходил через балкон. Там деревянная галерея и лестница во внутренний дворик. Хорошо еще, что убийца не выстрелил в несчастную женщину.
– Он оставил пистолет?
– Да, но это пистолет самого Гургенидзе.
– Что? – удивился Дронго. – Вы хотите сказать, что убийца вошел в дом вашего заместителя министра, выстрелил ему в голову из его же пистолета и ушел незамеченным?
– Мы тоже ничего не понимаем, – признался Нодар. – Но если бы убийца стрелял в обычного чиновника, мы не стали бы к вам обращаться. Такие преступления расследует прокуратура. Все дело в том, что у нас совсем нет времени.
Дронго помолчал, выжидая, что еще скажет его собеседник.
– Погибший курировал вопросы международного сотрудничества в Министерстве внутренних дел, – сообщил Нодар. – Летал в Вашингтон и в Берлин на переговоры. Именно он и еще один генерал недавно были в США, подписывали предварительный договор о начале нашего сотрудничества с американцами. Гургенидзе от Министерства внутренних дел, Аситашвили – от Министерства обороны.
– Кажется, у вас не просто криминальное убийство, – понял Дронго.
– Да, мы связываем убийство Гургенидзе с его командировкой в США, и если это действительно так, то мы столкнулись с очень большой проблемой. Дело в том, что у нас есть только одна неделя, чтобы провести расследование и найти убийцу. Только семь дней.
– Я могу узнать почему?
– Это связано с его командировкой, – повторил Нодар, – и с сотрудничеством нашей страны с США в борьбе с терроризмом. У нас есть только семь дней на расследование убийства генерала Гургенидзе. И мы должны сделать все, чтобы найти преступника.
– И вы не можете мне сообщить причины столь конкретного срока? – поинтересовался Дронго.
– Почему, наверное, могу, – спокойно ответил Гигаури и оглянулся по сторонам. – Собственно, через несколько дней об этом будет знать весь мир. Через семь дней американцы должны высадиться в Грузии, – ошеломил он своего собеседника, – у нас уже подписаны все договора. Все решено. Их специалисты будут готовить наш спецназ и внутренние войска. Но вы, конечно, понимаете, пока эту новость в мире знают лишь считаные единицы.