Мама проверила, горит ли у нас ночник (Броуди боится темноты, хоть и скрывает это), и выключила верхний свет.
– Спокойной ночи, мальчики, – как обычно, сказала она и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Спустя несколько минут послышался грустный голос Броуди:
– Джуд, ты уже спишь?
– Нет.
– Как думаешь, моя мама приедет за мной?
Я сложил руки за голову и пристально посмотрел наверх, туда, где сейчас лежал Броуди, хотя я и не мог его увидеть. Мама с папой с самого детства учили нас, что обманывать нехорошо, поэтому я стараюсь всегда говорить всем правду. Но в голосе Броуди было что-то такое, что заставило меня в этот раз соврать:
– Конечно, приедет. Ей просто нужно немного отдохнуть.
– Ага, – шумно выдохнул он, будто не дышал, пока ждал, что я отвечу. – Я тоже так думаю.
В комнате воцарилась тишина, и я уже почти начал засыпать, но Броуди вдруг снова спросил:
– Как по-твоему, Лила красивая?
– Нет, – буркнул я в ответ.
Уже во второй раз за ночь я ему солгал, сам не знаю почему. Наверное, мне просто не хотелось сейчас признавать это перед Броуди. По-моему, Лила Тернер намного красивее, чем Эшли Монро, которую все наши ребята считают самой красивой девочкой в классе. Но Лила ведь не просто красивая девчонка, она – свой парень! К тому же она стала частью нашей закадычной троицы, и я дал себе слово, что буду всегда ее защищать.
Помню, как перепугался насмерть, когда Лила чуть не утонула из-за нас с Броуди в реке, и решил, что теперь никогда не дам ее в обиду. Так что рассуждать сейчас о ее красоте – это последнее, чем мне хотелось бы заниматься.
На следующий день начался новый учебный год. На автобусной остановке мы встретили нарядную Лилу. На ней было платье, и, судя по кислому выражению лица, Лила надела его без особого удовольствия. Все лето она ходила в удобных футболках и шортах, так что в голубом платье с белыми бабочками видеть ее нам было непривычно. Волосы Лилы были гладко причесаны и выглядели совсем не так, как обычно, а еще она надела красивый ободок, чтобы челка не лезла ей в глаза.
Она была похожа на… настоящую девочку. Я застыл, глядя на нее с отвисшей челюстью.
– Закрой рот, а то муха залетит, – съязвила в ответ Лила.
Я закрыл рот, но все равно продолжал пялиться на нее, сам не знаю почему.
– Ну чего ты уставился на меня? – огрызнулась Лила и ткнула меня локтем в ребро. У нее были ужасно острые локти. – Я выгляжу как идиотка, – пробормотала она тихо.
Видимо, ей хотелось, чтобы я опроверг ее слова, но в этот момент меня спас подъехавший к остановке школьный автобус, так что мне, к большой радости, не пришлось ничего отвечать. Со всех ног я бросился к подъехавшему автобусу. Мне удалось залезть в него даже раньше Броуди, который все норовил оттолкнуть меня и пройти первым. Ну уж нет, этому никогда не бывать!
– Джуд! – крикнул мне Риз, сложив свои руки рупором. – Я тебе здесь место занял!
Я сел рядом с Ризом и сделал вид, что не заметил, что Лила сидит на переднем сиденье автобуса совсем одна. Броуди развалился на своем любимом кресле в задней части автобуса и вытащил длинные ноги в проход, отчего несколько парней постарше угостили его легкими подзатыльниками. Но Броуди не сдавался и все равно не убирал ноги. Я решил вмешаться, чтобы хотя бы вступиться за него, но водитель автобуса строго отчитал меня за нарушение порядка. Так начался мой первый учебный день, а благодаря Броуди дальше все пошло еще хуже.
Уже к обеду все четвероклассники вовсю обсуждали, что Лила носит трусы-недельку и никогда их не стирает. Во время занятий на спортивной площадке я толкнул Броуди в спину и сбил его с ног, а он заржал, как лошадь, и принялся лягаться и сильно размахивать руками. Когда он врезал мне по лицу, я дал ему сдачи, и все кончилось тем, что нас обоих дружно отправили в кабинет директора.
Вечером за ужином нас поджидала строгая взбучка от родителей.
– Кулаками проблемы не решают, – назидательно сказала мама и повернулась к папе за словесной поддержкой: – Так ведь, Патрик?
Папа оторвался от своей тарелки с чили.
– Ну, это напрямую зависит от причины драки.
Я в ответ ухмыльнулся. Броуди тоже скривил рот в наглой улыбочке. Вот же придурок! Под глазом у него зиял здоровенный синий фингал, а еще я рассек ему губу, но он сидел как ни в чем не бывало, не обращая на это внимания. Броуди нравилось драться, и, хотя он живет у нас совсем недолго, мы с ним так дрались уже далеко не в первый раз.
Броуди взял кусок хлеба, щедро намазал его маслом и разом запихал половину этого большого бутерброда себе в рот.