Горячее солнце уже не согревало. Похолодевшие ноги отнялись. Я больше их не чувствовал. А следом словно исчезла левая рука. Я вцепился в неё правой, но не ощутил ни тепла, ни боли от вонзившихся в кожу ногтей. Сердце в груди надрывно ухнуло. В бессилии я завалился набок и уставился в жёлтый песок летнего пляжа. На нём чёрной тенью стоял фантом.
– Помогите… – еле слышно вырвалось из моих уст. – Помогите…
Я больше не чувствовал ничего, кроме неровных ударов уставшего сердца. Оно едва выдерживало. Чернота заволокла всё вокруг.
«Борись!» – требовал разум, но я уже не понимал, зачем. Усталость отняла у меня последние силы и само желание жить.
– Мужчина, проснитесь! Конечная, – донёсся требовательный голос треклятой мамаши. Затем послышались шаги, шорохи и стуки.
– Эй! Поезд дальше не идёт! Вставай! – теперь уже грубый бас гулко раздался в моей голове. Тело затрясло. Или показалось?
– Вызовите скорую! – рявкнул бас.
Моё тело внезапно подкинуло ввысь. Мне показалось, будто я парю. Но ошибся. Нечто твёрдое коснулось спины.
– Держись! – эхом отдалось в опустевшей голове.
В окружающем мраке совершенно не за что было держаться. Ни поручней, ни ручек, ни сидений. Ничего. Хотя… Белая точка… Она всё время мелькала прямо перед самым носом. Я вгляделся в неё, и точка стала больше… или ближе… Не знаю. Быть может, мне всё почудилось от усталости.
Хочу спать…
Вот только точка мешает. Она точно крупица света всё время лезет мне в глаза. И вон уже она не так мала, как раньше. Мрак постепенно уступил ей свои владения. А вместе с ним ушло пугающее оцепенение. В мускулы вернулось тепло. Я ощутил его каждой клеточкой измученного тела. В кончиках пальцев неприятно задёргало. Словно электрические разряды пробежали от ногтя к ногтю. Сердце успокоилось и казалось совсем перестало стучать.
«Всё… последняя станция. Поезд дальше не пойдёт, время покинуть вагон», – с грустью подумал я. Мне явственно привиделся вагон метро. Он медленно тронулся, и набирая скорость, скрылся в туннеле. Я проводил его взглядом, ожидая увидеть, как в поглотившем его мраке зародится свет. Свет, что будет манить меня, звать навсегда уйти в иной мир.
– Кажись, очухался, – снова раздался грубоватый бас.
Теперь я заметил человека в форме работника метрополитена. Он с интересом вглядывался мне в лицо, видимо, пытаясь оценить, жив я или нет.
– С нами не помрёшь! – хмыкнул он удовлетворённо.
Я ощутил чьи-то пальцы на своём запястье и повернул голову, желая понять, что происходит. На широкой лавочке, где я почему-то очутился, сидела женщина в синей форме. Разглядеть её толком не удалось. В голове стоял шум, а перед глазами всё плыло.
«Врач», – скорее, догадался, чем увидел я.
– Вам нужно отдохнуть. От переутомления, знаете ли, дохнут не только кони, – с толикой иронии заявила дама в синем. Поднявшись со скамьи, она синим облаком закружила передо мной.
– В больницу едем?
Её вопрос застал меня врасплох. Признаться, я не знал, как на него ответить. Всё вокруг казалось таким нереальным. Словно остатки сна.
– Нет. Мне уже лучше, – я попытался сесть. Голова всё ещё кружилась, вызывая лёгкий приступ тошноты. Но мне всё-таки удалось принять более-менее вертикальное положение. С такого ракурса мир стал выглядеть куда привычней и обыденней.
– Идти сможешь? – поинтересовался мужчина в форме сотрудника метрополитена.
– Не моя станция, – тихо признался я. – Нужно вернуться назад на две
– Ладно посажу тебя в вагон, только сперва договорюсь, чтобы кто-нибудь встретил на твоей станции, – уже повеселевшим голосом ответил он.
Какое-то время врач и басистый мужчина переговаривались между собой. Я не вникал в суть беседы. Мне хотелось поскорее добраться домой и выспаться.
«Выходной…» – приятно осознавать, что трудовая каторга наконец-то закончилась. Всего-то осталось дожить до завтра, а там… Я мечтательно прикрыл глаза. Шум метрополитена убаюкал, постепенно стихая.
Как же хорошо жить…
Звон будильника так не к месту ворвался в уши неистовой мелодией. Открыв глаза, я увидел потолок своей комнаты. Память сохранила лишь обрывки воспоминаний прошлого вечера. Навалившаяся усталость, женщина с ребёнком, тяжёлый сон и… Было ещё что-то неуловимое, но очень важное. Вот только вспомнить деталей никак не удалось.
Я поднялся, взглянул на часы и понял, что проспал до полудня. Вещи комком валялись у кровати. В голову точно вату набили. Даже с похмелья я не чувствовал себя так неоднозначно. Впрочем, настала пора недельного отдыха. Семь дней слились в один, убегая сквозь пальцы, точно тот песок на пляже. Ужасно хотелось отправиться к морю. Но не сейчас. Не в этом году. Может в следующем?