И я нехотя, но всхлипнула… Не думала, что рассказывать об этом будет так сложно. Пытаясь успокоится, хлебнула уже остывшего чая, а Роуз видя, что чай мне ничем не поможет, достала из тумбы успокоительный отвар, когда-то наваренный мной впрок.
Накапав семь капель мне в кружку, Роуз заставила выпить до дна. Хоть и после чай начал горчить, зажмурившись, залпом выпила все, да и за последние месяцы, я наверно, уже с ведро выпила зелья.
Успокоившись, я решила, окончить свой рассказ, но сначала.
– Теть, открой-ка дверце в плите – попросила я – надо бы выполнить свое обещание.
Спустя минуту мы с тетей наблюдали за окончательным уничтожением досье на семью ди Ноул. После я начала говорить снова.
– Уехав в школу, я начала думать, как избежать этого ужаса под названием «брак с ди Ноулом». Фео об этой ситуации знала только в общих чертах, но с Нилом я поговорила начистоту.
– Нил, это тот паренек, что приезжал прошлым годом с тобой и Фео на каникулах? – прервала меня Роуз. – Приятный молодой человек, мне даже тогда показалось, что он в тебя влюблен.
– Я тебе счас, расскажу тайну, а ты постараешься при встречи с ним ее не выдать, хорошо Роуз? Нил предпочитает представителей своего пола, и мы с ним, можно сказать, подружки.
Роуз сделала совьи глаза, а я улыбнулась, вспомнив тот момент, когда узнала о том, что симпатичный парень, с которым у меня были дружеские отношения с первого класса, общается со мной не потому, что я ему нравлюсь как девушка, а потому, что со мной интересно дружить. Нил признался в нетрадиционных взглядах на любовь мне пару лет назад, и с того времени наша дружба стала еще более теплее, а тайн у нас от друг друга не существовало вообще.
– Я все ему рассказала, и мы решили, что самым простым способом отказать в браке с Ноулом, для меня будет связь с другим мужчиной. Ты же знаешь, что Ствин хочет связать нас узами брака по основному обряду Древнего. А это значит, что я стану его имуществом.
– Но для этого девушка должна быть невинной! – поняв мою задумку, прошептала тетя.
– Именно так, так что предо мной стал вопрос о том, как же мне лишиться невинности. – уныло продолжила я. – Нил сказал, что на брак он еще согласен, но вот в вопросах интима это не к нему. И я вчера сделала это. – уже почти неслышно промычала я.
– А вот здесь я бы хотела узнать все, включая подробности. И я тебе настоятельно советую не укрывать от меня в этот раз ничего.
Угрозу, хм, или предупреждение в этот раз я учла и краснея, заикаясь, рассказала о вчерашнем вечере.
– Значит моряк. Знаешь, Мари, еще вчера я думала о том, какой же ты по сути еще ребенок. Но вот сейчас... Милая даже я подумать о ТАКОМ способе решить эту проблему не мыслила. Но вот все-таки, если б ты пришла ко мне с такой идеей, я бы сначала на тебя поорала, но потом… Может, нашла б тебе кого-то с кем бы твой первый раз был бы чудесным и волшебным… – а потом, схватившись за голову, Роуз скривилась – Фу, как по мне это прозвучало очень ужасно. Чувствую себя растлительницей малолетних…
– Ну, вот поэтому я тебе вчера утром не призналась – поучительно произнесла я. – А чем это у тебя так вкусно запахло?
Встрепенувшись, Роуз подбежала к печке, и, открыв дверцу, сняла котелок из раскаленного угля. Я бросилась помогать тете в организации обеда: достала миски со столовыми приборами, а затем тонко нарезала свежего хлебушка. Разлив мясную похлебку по мискам, и сев напротив меня, Роуз улыбаясь произнесла:
– Давай сейчас мы перекусим, а потом ты расскажешь мне, как вы собираетесь объясняться и каяться.
Кивнув в ответ, я принялась кушать вкуснейшей похлебкой в мире. В доме у нас готовила прислуга, и вот такой уютной теплоты мне всегда не хватало. А ее я могла почувствовать только в гостях у тети. Когда мне исполнилось двенадцать лет, я узнала, что у моей мамы есть сводная сестра – оказывается, мой дед любил сходить «налево». И после одного такого похода, спустя семь месяцев в его двери постучались, и дали знать, что у него есть еще одна дочь. Матушка Роуз была волхом – одним из самых распространенных оборотней, поэтому официально дед не мог признавать ребенка, но не смотря на это он не отказался от родной крови и помогал чем мог. Когда Роуз еще не исполнилось полных десять лет, ее мать заболела кинийской лихорадкой. Что только не делали лекари, но она сгорела буквально за трое суток. Маленькую Роуз деду пришлось забрать у себе в семью. Моя мама, старшая на четыре года, сразу невзлюбила тетю, так как теперь внимание деда разделилось между ними, и она теперь не была единственной любимицей отца. Зная мою маму, я легко поверила рассказу Роуз. И то, что после смерти деда, мама, как официальная наследница, вытурила Роуз из дома, и с того времени даже не вспоминала о ней. Я, случайно играясь на чердак, нашла переписку деда со своим другом, в которой он упоминал Роуз. Из той же переписки я узнала, что дед изменил некоторые пункты в завещании, и что разделил наследство пополам, а маме в бонус досталось только имение и титул.