- Дома…
По-прежнему называешь клетку домом, братик…
- Я же говорил что он предатель.
Моментально прекратив рыдать, я осторожно отстранилась от брата и огляделась в поисках того, кто бросил эту, режущую мне слух, фразу. И почему-то я не удивилась, что этим неудачником оказался Чаоджи. Находясь в окружении своих товарищей неподалёку от нас он, похоже, не заметил моего присутствия, а может, ему было всё равно.
- Нужно было намного раньше лишить его звания экзорциста, – продолжал тараторить Чаоджи.
Ярость обуяла меня настолько, что я даже не успела понять, как пробралась сквозь толпу и, оказавшись лицом к лицу, со всей силы влепила ему пощёчину. Все замерли.
- Заткнись, ублюдок! – прокричала я, а он, растерявшись, ошарашенно уставился на меня. – Ещё раз назовёшь его предателем, и я точно лишу тебя последних мозгов!
Ко мне вдруг подбежал Лави, но увидев моё перекошенное от гнева лицо последовал примеру остальных и встал как вкопанный.
- Ты, похоже, здесь единственная кто так не считает, – потирая щёку, осмелился ответить Чаоджи. – Кто он тогда, по-твоему, если не предатель? Кто в таком случае убил инспектора Линка?
О, Боже… Линк… я даже не спросила об этом у Четырнадцатого.
Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Затем неожиданно для себя схватила его за ворот и, испепеляя ненавистным взглядом, ответила:
- Послушай меня внимательно, Чаоджи. Аллен – не предатель! И никогда им не был! Он всегда думал о других и никогда – о себе! Самоотверженный и добрый, несмотря на то, что весь мир постоянно был против него. – Я отпустила его и продолжила более спокойным тоном: – Аллен улыбался даже тогда, когда это казалось абсолютно неуместным, но, чёрт побери, смотря на эту его улыбку, я чувствовала, как меня переполняет надежда, как она придаёт сил.
Ну почему я говорю так, будто его уже нет в живых?!
В этот раз Чаоджи промолчал, явно не зная, что тут можно сказать. Лави положил свою руку мне на плечо, надеясь привести меня в чувство.
- Линали, хватит, успокойся, – начал он.
- Нет, я ещё не закончила, Лави! – скинув его руку с плеча, процедила я сквозь зубы и снова обратилась к Чаоджи: – В следующий раз, если рискнёшь назвать Аллена предателем, вспомни, кто не единожды спасал тебе жизнь. Благодаря кому ты не сдох ещё в Ковчеге.
С этими словами я резко развернулась и, проигнорировав с ужасом смотрящих на меня Лави и брата, убежала как можно дальше ото всех.
***
Прошла неделя. Все силы были брошены на поимку Аллена, но до сих пор никто так и не вышел на его след. Из-за случившегося весь Ватикан был, мягко говоря, в замешательстве. А внезапное исчезновение того самого Кардинала выводило всех из колеи. В существование Апокрифа они, конечно, упрямо отказывались верить. Меня же не раз допрашивали, но пока мне каким-то чудесным образом удавалось выходить сухой из воды, не без помощи брата, конечно. Через пару дней после побега «Аллена» прошли похороны Линка, причём он был в закрытом гробу. Возможно, поэтому мне на протяжении всей погребальной церемонии казалось, что Линк сейчас непременно подойдёт к Рувилье и начнёт докладывать о передвижениях Аллена. Тогда я начала нервно хихикать и Лави пришлось быстро увести меня оттуда.
Незадолго до того как выяснилось, что судьба подкинула мне ещё один «подарок», меня, Лави и Канду отправили на миссию в Рим. Все врата Ковчега, естественно, закрылись, так что пришлось добираться по старинке на поезде. Лави и Комуи в силу моего психологического состояния уговаривали меня никуда не ехать, но я не стала их слушать. Не то чтобы я вела себя неадекватно, скорее ненормально. Я вообще не разговаривала, тем более не улыбалась. С каждым днём я просто всё сильнее замыкалась в себе и ничего не могла с этим поделать.
Со временем моё поведение вывело из себя даже Канду. Хотя на то были довольно веские причины. Инстинкт самосохранения у меня будто бы отключился, поэтому столкнувшись на миссии с Акумами я, как говорится, лезла на рожон. Вместо того чтобы соблюдать осторожность я намеренно подвергала себя смертельной опасности и избегала гибели в самый последний момент.
Как-то я промедлила, и это промедление едва не стало для меня роковым. Сильное головокружение и режущая боль в пояснице появились как нельзя кстати. Но, к счастью, или, к сожалению, Канда оказался рядом. Пока он добивал Акуму, я упала на землю, где мне заботливо помог подняться Лави.
- Со мной всё в порядке, Лави, – пыталась безуспешно убедить его я.
- Так я тебе и поверил, – раздражённо прошипел он, закидывая мою руку себе на плечо, чтобы я могла на него опираться.
Подошедший к нам Канда деактивировал свой Муген и пронзил меня испепеляюще-осуждающим взглядом, из-за которого мне стало даже как-то не по себе. Тем не менее, виду я не подала.
- Ты чего творишь?! Умереть вздумала?!
- Нет, – не опуская глаз, ответила я.
Моё показное равнодушие злило его ещё сильнее, поэтому он, не задумываясь, высказал мне всё напрямую:
- О чём ты вообще думаешь?! Если Уолкер мёртв, это не значит, что ты должна последовать за ним. – Поджав губы, я упорно молчала. – Промешкайся я ещё секунду и Комуи пришлось бы подписывать свидетельство о твоей смерти.
- Аллен не умер.
- Ах да, его всего лишь сожрало изнутри Ноево отродье, – нарочито ехидно усмехнувшись, сказал Канда. – Думаешь, здесь есть какая-то разница?
Он будто бы специально провоцировал меня и, к слову, это у него получалось отлично. Сил спорить или что-то доказывать ему практически не было. В итоге я просто предпочла проигнорировать все его колкости, сказав, что пусть каждый остаётся при своём мнении.
Следующие два дня пока мы возвращались в Орден, моё физическое состояние почему-то стремительно ухудшалось и мне стоило огромных усилий, чтобы скрыть это от остальных. Наблюдательному Лави пришлось внушать, что мне нездоровится из-за простуды. Вот только это была далеко не она. Непрекращающаяся головная боль и тошнота, а присоединившиеся вскоре к ним лихорадка и острая боль в животе буквально обездвижили меня. Я не понимала, что со мной происходит. Раньше меня беспокоили подобные недуги, но всегда проходили. Сейчас же моё состояние не поддавалось никаким объяснениям.
Когда до Ордена оставалось меньше получаса ходьбы, я уже не могла самостоятельно передвигаться. Лави постоянно приходилось придерживать меня. Положение ещё усугубляли холодный порывистый ветер и сильный снегопад. Канда взяв все наши вещи и наказав Лави сопровождать меня, шёл впереди. Сам же Лави, видя, как я тяжело дышала и, чувствуя, как с каждой минутой меня начинало трясти всё сильнее, пропустил мой протест мимо ушей и подхватил на руки.
- Скоро мы будем на месте, Линали, – постоянно твердил он. – Ты поправишься.
- Лави, я тут вспомнила, – словно в бреду начала говорить я, – завтра Рождество… день рождения Аллена…
На секунду Лави остановился и, покрепче ухватив меня, продолжил путь.
- Действительно, а я и забыл совсем, – слегка улыбнувшись, сказал он и только тогда понял, что я его уже не слышу.
***
Тёплый летний ветерок проникал через приоткрытое окно, принося с собой приятный запах цветущих во дворе орхидей, лилий и, кажется, роз. Поправляя шторку, я медленно вдыхала этот аромат, пытаясь максимально насладиться им. Взглянув на горизонт, я прищурила глаза, и какое-то время завороженно рассматривала яркое голубое небо освещаемое жарким полуденным солнцем. Из-за всего этого великолепия я не сразу обратила внимание на то, что не могу услышать ни единого звука. Как будто нахожусь в вакууме.
Я что, сплю?
- Линали…
Окружающее меня пространство вдруг наполнилось звуками, но я не проснулась. Резко обернувшись, я случайно смахнула рукой какую-то хрустальную вазу, стоящую на маленьком столике рядом со мной. Ваза вдребезги разбилась.
Словно осколки врат…
Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом мне доме: небольшой, но очень уютный, с камином и красивой мебелью. Судя по внешнему пейзажу, находился этот дом как минимум в нескольких километрах от города.