«Однако, — размышлял Филиппов, — возможно, они не знают, какой глубокий разрыв произошел между первым секретарем и председателем облисполкома сразу после возвращения в область: Богородов увидел в Славянове своего прямого соперника и моментально прервал с ним всякое дружеское общение. Так разрушились доверительные отношения руководителей области: двум медведям в берлоге всегда тесно!» И невольно Владимир подумал, что эта история, конечно же, имеет свое продолжение и еще неизвестно, чем она может закончиться спустя столько лет…
В момент паузы, возникшей среди доверительной беседы собравшихся в кабинете, на большом столе Леснова резко загремел красный телефон прямой связи с председателем. Леснов тотчас снял трубку.
— Слушаю! Понял. Сделаю. Поговорю. Не стоит волноваться. Позвоню. Да, мы все на своих местах. Сейчас идем.
Узнав, что председатель готовится ехать домой, все присутствующие сразу вышли в коридор: Бедов и Гунин направились к себе, а Леснов, Липатов и Филиппов — в сторону приемной, чтобы по традиции проводить Славянова до машины, а в связи с предстоящим отъездом шефа в столицу еще и получить от него последние дополнительные указания.
В субботу Филиппов на свое рабочее место пришел за час до начала политзанятий в обкоме партии, рассчитывая за это время встретиться с первым заместителем председателя облисполкома и выяснить, удалось ли ему связаться с шефом в столице и каков итог этого разговора. Дело в том, что в пятницу из УВД области пришло очередное письмо относительно снятия депутатской неприкосновенности и взятия под арест начальника госторгинспекции Микетина и Биркиной, и Филиппова интересовало, как будет действовать Миклушевский, какую позицию займет облисполком.
Первым Владимир увидел Леснова, который, махнув ему рукой из своего кабинета, пригласил к себе, поздоровался и сообщил, что поиски органами милиции пропавшего после дежурства в облисполкоме Кукушкина, оставившего в столе ключи от квартиры и записку, чтобы в его смерти никого не винили, по-прежнему никаких результатов не дали. Хотя Филиппова ЧП с дежурным, безусловно, волновало, однако тревоги последних дней, в том числе вчерашнее письмо из УВД относительно ареста Биркиной и Микетина, заставляли Владимира больше думать о живых, которым, особенно Микетину, необходима если и не конкретная его помощь, то хотя бы личное участие и обращение к тем, кто может это сделать, в первую очередь к Славянову.
Выслушав нерадостную новость, Филиппов вышел в коридор и около стеклянных дверей встретил Миклушевского. Поздоровавшись, заговорили о делах. Узнав, что зампредседателя недавно звонил Славянову в Москву, Владимир, не раздумывая, спросил:
— И что же вы решили?
— А что? Позиция прежняя: я не буду подписывать никаких бумаг до приезда председателя, — ответил Миклушевский. — Сегодня постараюсь переговорить с Богородовым, если получится — до начала занятий. Прямо тебе скажу: это непросто. Однако попробуем.
Не теряя времени, спешно зашли в кабинет первого зампредседателя. Миклушевский казался расстроенным, и намерения дозвониться до Богородова в нем не ощущалось, словно он предчувствовал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
По внутреннему телефону Миклушевский несколько раз набирал приемную первого секретаря, но его так и не соединили с ним, сказав, что «первый» занят — беседует с руководителем лекторской группы ЦК КПСС — и просил не беспокоить его. В конце концов Миклушевский отодвинул «тройку» в сторону и решил:
— Времени до начала занятий еще немало. Пожалуй, пройду в приемную и выясню на месте, есть ли шансы попасть к «первому». Сам знаешь, к нему всегда очередь. Если ничего не выйдет — останусь на лекцию. Возможно, в перерыве, если обстановка позволит, переговорю с ним.
Филиппов понял замысел первого зампреда: когда Славянова на месте не было, облисполком в президиуме вместо него представлял он.
Миклушевский посмотрел какие-то бумаги в своей папке, сделал еще несколько звонков, потом оделся и неторопливо направился в обком партии.