— По закону, как мне объяснял наш старший юрисконсульт Михин, если у автора телеграммы не было намерений предпринять реальные действия по причинению тебе физического ущерба или иные воздействия, вызывающие неспособность к труду, то ему грозит штраф в несколько минимальных зарплат или общественное порицание. В принципе, ничего особенного, и Курилин отделается легким испугом. — Филиппов вопросительно посмотрел на художника, ожидая бурной реакции его, и добавил: — Ну и как ты на это смотришь, Вячеслав Федорович? Возмущаешься? Обижен?
— Если честно, уже нет, — признался Ламерикин. — Хотя вначале, когда мне пришлось понервничать, я и в самом деле очень хотел, чтобы автор телеграммы был найден и понес серьезное наказание за то, что, кощунствуя, позволяет себе издеваться над людьми, внося в их души смятение и страх. Сам знаешь, у меня поднялось давление, работу пришлось отложить… Теперь ничего против не имею: Курилин уже наказан — его картин на выставке не было. То же самое ожидает его и в этом году. Не сомневаюсь, это хороший урок. А дальше время покажет. Пусть работает, совершенствует свое мастерство, а там увидим, как к нему относиться. Не век же его наказывать? Все! Забудем Курилина. Спасибо за информацию, Владимир Алексеевич. Заезжай, когда будешь в наших краях. — И, пожав руку Филиппову, Ламерикин отправился в свою мастерскую с мыслями уже о том, какую картину подарить председателю.
А область продолжали будоражить действия нового начальника управления внутренних дел генерала Пенкина, получившего личное указание министра навести надлежащий порядок в области — «поставить железный заслон расхитителям социалистической собственности», особенно в перерабатывающей промышленности — на мясокомбинатах, молокозаводах и предприятиях, занимающихся производством винно-водочных изделий.
Стараясь оправдать оказанное министром доверие, Пенкин работал чрезвычайно энергично. Все известные места, где наиболее часто наблюдались хищения и разбазаривание народного имущества, находились под особым контролем и наблюдением. За небольшой промежуток времени были заведены не десятки, а сотни уголовных дел, некоторые из них прогремели на всю страну. Так, преодолев депутатскую неприкосновенность, Пенкин добился санкции на арест ряда известных руководителей предприятий и управлений области: директора винзавода Графова, начальников госторгинспекции Микетина и управления общественного питания Биркиной. Поговаривали, что через них и некоторых других привлеченных к ответственности Пенкин пытался даже найти прямые улики, порочащие первых лиц области, якобы не пренебрегающих вольготным доступом к народной кормушке. Однако как ни старался генерал, ничего крамольного ему отыскать так и не удалось.
Работники обоих аппаратов — обкома партии и облисполкома — ожидали, что, возможно, Богородов в конце концов одернет не в меру разошедшегося генерала и остудит его непомерный пыл, но в планы первого секретаря это не входило. Он втайне мечтал о другом: а вдруг этот матерый сыщик все-таки накопает что-нибудь и против Славянова? Чем черт не шутит! «Подождем еще немного, а уж потом пригласим этого „курского Соловья“ сначала в административный отдел, а затем заслушаем его отчет на бюро и там всыплем ему как следует за то, что он своими действиями подрывает авторитет членов партии. Дескать, ты же сам коммунист? Откуда в тебе столько злобы против них? Нехорошо, если человек так зарывается, что замахивается на лучших представителей партии… Подождем, посмотрим, а потом, видимо, придется разбираться с этим начальником».
Эта выжидательная позиция была на руку Пенкину, и сыскная работа продолжалась по его сценарию.
Такой непростой и неординарной сложилась обстановка в области в самый канун юбилея председателя облисполкома Славянова, которому тоже в эти дни было не до Пенкина. Его мысли сейчас были сосредоточены не только на делах аграрного сектора, но и на том, чтобы провести свой юбилейный день рождения на должном уровне.
И вот этот день наступил. Нарушая установленный в приемной распорядок — быть на своих местах без десяти минут восемь, — ближайшее окружение Славянова, по-праздничному одетое, радостно взволнованное, явилось на работу гораздо раньше обычного, чтобы первыми поздравить своего дорогого шефа.
Встретив председателя у лестничного марша, троица — Леснов, Липатов и Филиппов — поочередно пожимая его руку, желали ему доброго здоровья, потом вместе с ним прошли в его кабинет, а следом с огромным букетом зашли и преданные секретарши — Зинаида и Валерия. Здесь уже женщины говорили первыми, затем от имени всех собравшихся Липатов вручил подарок, а главную здравицу произнес Леснов, проработавший с председателем дольше других. Все прошло душевно и четко, как и в дни неюбилейные. Улыбаясь и шутя, выпили по фужеру шампанского, закусили шоколадными конфетами и виноградом. Понимая, что каждая минута у шефа в этот день расписана, все очень скоро дружно отправились на свои места заниматься текучкой, а больше контролем за предстоящим торжеством.